Зачем ты прячешься под птичьей маской, доктор? От себя всё равно не спрятаться. Положил ли сегодня душистых трав в ее длинный клюв, чтоб не чуять отвратительный запах чумы и самой смерти? Или уже привык? Смрад, кажется, уже повсюду: въелся в изрытые колеями дороги, пропитал стены всех домов, витает в воздухе, незримо, неосязаемо... И вот-вот дотянется и до тебя. Спасут ли тебя тогда твои намазанные воском одеяния, микстуры, уколы? О, ответ тебе хорошо известен. Ну же, произнеси его в слух! Или...боишься?.. Уж не потому ли ты сейчас снова при параде: шляпа, маска, костюм, плащ. И трость. Скольких мертвых она коснулась? А ты сам?..
Посмотри на себя. Стервятник. Так тебя зовут за глаза в тихом перешептывании. Ведь ты верный спутник Смерти. Ее вестник. Гонец. Может, сам ты так не думаешь, но объясни это тем, к кому приходишь с помощью и от кого ты уходишь вновь без ответов. Объясни это горюющим вдовцам, ревущим детям, обессиленным матерям. Ты являешься им Спасителем, Надеждой. А что оставляешь после себя?.. Но они продолжают ждать тебя. Продолжают звать, молить, захлебываясь слезами и отчаяние. А потом - прощают, тихо, смиренно. И это, пожалуй, хуже проклятий...
Чувствуешь еще угрызения совести? Или уже нет? Врач, не спасший свою семью, но сумевший сохранить собственное здоровье. А рассудок? Был бы он здоров, ты давно бежал прочь с остальными, а не оставался в крысином городе. И что ты ищешь на его темных злачных улочках? Я уверен, рано или поздно, ты это найдешь. А пока...
Лондон готовился встретить новый осенний день. Еще одно чумное утро, которое мало чем отличается от чумной ночи. Разве что бледное, точно заболевшее, зараженное солнце разбавит черноту сумерек серым рассветом. Краски кончились: серые дни, серые люди. И дождь, нескончаемый, моросящий. К нему привыкаешь, как к жужжанию назойливой мухи, которую никак не удается поймать и с соседством которой приходится лишь мириться. И все мирились, сидя дома у очага, или прячась под крышами таверен, или кутаясь в накидки плащей.
Комната, которую Элтон Чейз занимал не так давно, не шла ни в какое сравнение с предыдущей, которую он некогда делил с любимой женой. Квадратное помещение с низкими потолками и грязными окнами. Зато дешево: дешевое убранство, дешевые соседи. И пробивающий до костей холод. Зима все ближе. Неяркий свет масляной лампы лениво отгонял последние сумерки, наполняя комнату ароматом горящего животного жира. Это, конечно, не душистые свечи в его прежнем доме, но хоть что-то. В окно стучал дождь: просился внутрь или звал наружу?