Город гнил. Не только снаружи. Гнил изнутри. Сточные канавы наполнялись дерьмом, отходами и человеческими трупами. Худшие человеческие пороки вылезали наружу. Шлюхи продавали себя на чумных улицах, вчера добропорядочные пекари и мясники, сегодня превращались в насильников и грабителей. Близость смерти срывала все сдерживающие факторы. Давала человеку иллюзию вседозволенности. Давала веру в собственное могущество. Вот так и действовал дьявол, так он понемногу проникал в души добропорядочных людей , сея зло и порчу. Что бы этого не происходило, необходимо ходить в церковь, читать библию и слушать святых отцов (некоторые из них правда были не совсем святые, вернее совсем не святые), и множить в душе своей добро. Но в радикальные времена требуются и радикальные меры.
Я не был никогда святым. И руки, держащие меч, были по локоть в крови. Мне уже не отмыться. И в рай мне не попасть. Слишком много на мне грехов. Но и не мало хороших поступков. Пусть хоть кто, хоть ненадолго вспоминает меня добрым словом. И глядишь, услышит эти слова Петр, и не отправит глупого, неразумного рыцаря в ад. Я пока еще не болен, но в Чумном Городе это ненадолго. И в рай мне не попасть. Но хоть чистилище приютит крестоносца.
Маленький уродец, упавший на мостовую перед моими ногами, банда мародеров. Вот первые ступеньки для меня. Первые шаги. В этом умирающем , пожирающим самого себя городе у меня будет своя цель. Свой пусть. Своя дорога. Последние дни я проживу как подобает рыцарю. Не тому каким мы были. Не бандой обученных убийц. А таким, каких описывают в сказаниях, о них поют на турнирах. И может быть, где то, кто то вспомнит меня…
Все что я имел было со мной. Все что я умел это хорошо убивать. Так пусть фамильный меч послужит по настоящему хорошему делу. Не доброму, убийство не назовешь добрым поступком, но хорошиму…