Яша понял, что не до конца владеет своим телом. Он слышал голоса, но не разбирал слов, боль ушла почти совсем, но пот уже не сочился, он струился и намочив рубашку капал на пол. Мальчика трусило мелкой дрожью, но он не потеряв ориентир – белое пятно впереди, а это была пижама Никиты устремился вперед.
- Барух хАшем, ато адонаи амоци бин аарец…, - он с улыбкой смотрел в никуда и разговаривал с никем. После, когда он уже поравнялся с белым пятном, он, обращаясь к этому пятну, которое напоминало Никиту, произнес уже яснее.
- Брат, пошли уже, не то у меня как-то все трусится перед глазами – при всей неясности сознания, со стороны казалось, что ему даже немного лучше, чем другим ребятам. Если бы не пот и белые губы, можно было бы подумать, что это просто больной гриппом и сильно худой мальчуган, решивший вдруг побриться на лысо. И может всем казалось, что он обращается к Никите, но маленький Яша обращался к Яалю, своему брату, который в это время был в 6 тысячах километрах от него.