Джованни, размышляя, не переставал следить за происходящим. Сосредоточенность, ухмылки, глубокая задумчивость на лицах почтенного Совета создавали некое напряжение обстановки. Но Матиас наблюдал за ними с завидным хладнокровием, и цепкий взгляд, путешествуя по залу, то и дело вылавливал изменения в мимике каждого члена Совета. Интересно развивались события, крайне интересно. Кто-то вписал имя сразу – естественно, тут же выдавая свою преданность тому или иному оппоненту. Кто-то медлил, и на то были личные причины. Такие, как неуверенность в собственном выборе. Хотелось, мягко говоря, поторопить их. Негоже заставлять уважаемых синьоров ждать. Но больше всего Матиасу хотелось отобрать у них перья и самому вписать избранное имя.
Нетерпение жгло его изнутри. Но мужчина некоем образом не выдавал своих эмоций. Вспыхнувший огонь отражался искрами в каре-зелёных глазах, но взгляд его был направлен на Совет. Лишь изредка Джованни поворачивался к другим кандидатам. В этом не было никакой демонстрации незаинтересованности, отнюдь. Но их реакция, в данный момент времени, интересовала его мало. Выражения их лиц ничего не скажут Матиасу о том, какой выбор они сделали. Он и так знал, какой.
Однако в какой-то момент Сальваторе решил обратить внимание на себя, громогласно объявив о том, что считает присутствующих в зале недостойными. С самой первой фразы Джованни понял, к чему Стефан клонит, и усмехнулся. Право, себя не похвалишь – никто не похвалит. Да ещё и завёл речь про нужды господ и простых граждан. Менее всего Матиас был уверен, что он о них думает. Но тактика, безусловно, достойна внимания. Именно так его дражайший родственник и попал в Совет. Стоит лишь напомнить о нуждах города…
Но следующая реплика удивила его больше. Голос против всех?..
Матиас выгнул бровь и обернулся на Совет – как он отреагирует на подобную выходку? Если бы подобный метод голосования принимался ко вниманию, им воспользовались, как минимум, все претенденты на графскую цель. В лучшем случае. В худшем – неуверенные в своём выборе члены Совета последовали бы той же логике и… Получается, что голосовали бы исключительно те, кто уже твёрдо определился со своими симпатиями. Это, безусловно, хитро. Но где же хвалённая непредвзятость и нужды города?
Совет, уже, к слову, проголосовавший, вскипел от негодования. Вероятно, кто-то задался вопросом, мог ли он сам сделать нечто подобное, но, как показалось Матиасу, большинство восприняло реплику Стефана как сопротивление установившемуся порядку. Оно и к лучшему. Что, зря Матиас бумагу марал? Если бы Совет принял идею Сальваторе с милостью, Джованни демонстративно съел бы свой листок.
Но Совет не принял идею Сальваторе, и Луиджи, поднявшись, выразил единогласное решение. В принудительной форме. Голосуй, иначе ты – вне игры. Матиас не смог сдержать довольной улыбки, нисколько не заботясь, что об этом подумают остальные. Почему бы и не порадоваться провалу соперника?
- Стефан, - продолжая улыбаться, Матиас обратился к своему оппоненту. – Выразить свои антипатии ты сможешь и после собрания. И не заставляй меня жалеть о своём выборе, право. Синьор Джованни расстроен, что ты так плохо думаешь об остальных кандидатах, как и уважаемый синьор Эстакадо. Как и достопочтенные члены Совета, что уже вписали их имена.
Естественно, Матиас был ни капли не расстроен. Достойнее себя никто из претендентов в этом зале не нашёл бы, просто Сальваторе решил поделиться этим со всеми. Но вот решение Совета уважать стоило. Негоже раздражать тех, кто с выбором уже определился. И будущего правителя, если волей судьбы им окажется Джованни или Эстакадо, тоже.