Торопливо заскрипели перья. Все знали, за кого они хотят голосовать. Кто-то интересовался личной выгодой, а кто-то - благом Пьяченцы, кто-то вписывал имя легкой и недрогнувшей рукой, а кто-то мялся, до последнего сомневаясь в своем выборе. Каждый чувствовал, что сейчас за его плечом стоит история: ведь в этот миг они определяют жизнь своей родины - маленькой, тихой и кажущейся стороннему наблюдателю такой пасторально-спокойной Пьяченцы.
Марио затравлено глядел по сторонам, нервно теребя ставший вдруг давящим воротник и никак не решаясь вписать то имя, которое он выбрал. Мужчина то и дело вытирал широким платком испарину, тяня время, пока, наконец, не решился.
Из иного теста был вылеплен Нинни. Не из теста даже - из стали. Уж он-то не сомневался ни секунды. Каждое движение пера - словно взмах кузнечного молота. Самсоне как никто другой уверен, что выковывает в эти мновения обновленный, лучший Город.
Отец Феликс невозмутимо выписывал убористые витиеватые буквы, тихо улыбаясь своим мыслям. У достойного пастыря явно был свой план, и он был непрочь вместе со всеми прочими половить золотую рыбку в мутной воде.
Старый вояка де Боно нп стал на сей раз разглагольствовать. Высунув язык, он старательно выводил буквы, после чего, гордый своим успехом, орлиным взором оглядел присутствующих - словно полководец, оматривающий оставшееся за ним поле боя.
Запустив пятерню в волосы, несколько напряженный Кальдерони выждал, когда первые записавшие отложат в сторону перья, после чего сам неторопливо внес имя своего избранника. Мужчина был аккуратен: не первый, не последний - он оставался в середине.
Единственная женщина в Совете просто проигнорировала замечание священника. Одной из первых поставив имя своего кандидата, она умудрялась ласково и ободряюще улыбаться всем вокруг - словно бы в зале и не шла незаметная война.
В Марселе Джованни никто не сомневался. Юнец быстро вписал чье-то имя - наверняка старшего родича, после чего развалился в кресле, наблюдая за потугами остальных и даже с вызовом глядя на самодовольного де Боно.
Сориа же спокойно и обстоятельно вписал на бумажку имя, после чего приготовился ждать результатов. Внезапная выходка Стефана его, как и всех прочих, немало шокировала. По залу пронесся тихий недовольный ропот таким открытым вызовом общественности, но Луиджи, к чести его, не поддался возмущению большинства, властно махнув рукой и взяв слово:
- Сальваторе, ты нарушаешь правила голосования. Я сказал, что голосуют все, и только за трех кандидатов, за исключением себя. Я, как временно исполняющий обязанности председателя, не буду сейчас разбираться, почему ты решил проигнорировать это требование и попытался сорвать голосование.
Вместо этого я подсчитаю голоса и, если твой не окажется решающим, то так кж и быть, ты сможешь воздержаться. Ежели без твоего выбора не будет ясно, кто победил, ты или проголосуешь, или снимаешь свою кандидатуру. А я уж постараюсь, чтобы весть о твоем самоуправстве дошла до Моро.
Недовольный и суровый Сориа тяжело поднялся, самолично собрав бумаги с именами. Короткий подсчет голосов, и он медленно повернулся к Сальваторе:
- Стефан, сейчас твой голос необходим и в некоторых случаях даже решающ. Ты обязан выбрать Джованни или Эстакадо. Или-или. Ну или я буду вынужден приказать вывести тебя, после чего мы переголосуем. Решай, Сальваторе.