Мало-помалу эпицентр раута переместился из-за стола в центральную залу, где гости дома Дестефани закружились в танце. Теперь у стола осталась лишь развеселая компания игроков, которым ставки и алкоголь были интереснее танцев. Прочие же, не в силах противиться манящему ритму, целиком и полностью отдались вальсу.
Но вечер уже близился к завершению, и уже первые гости позволили себе раскланяться и отбыть. Ими оказалась троица республиканцев, так и не выползших до самого ухода из своего укромного уголка, где они все время о чем-то шушукались. Впрочем, их отсутствие никого не огорчило, а большинство, наверняка, даже не заметило, как они покинули светский вечер. Да и правильно - какое дело у благородных синьоров и синьорин может быть до тех, кому прибыль и торгашество интереснее веселой пляски под восхитительную музыку?
...Музыка на короткое время прервалась, но только для того, чтобы слово взяла хозяйка вечера, ослепительно улыбнувшаяся гостям открытой и солнечной улыбкой. Воздев руку с бокалом, неаполитанка обратилась с экспрессивной речью к почтенной публике:
- Синьоры и синьорины, я поднимаю этот кубок за вас и за нашу славную Piacenza! И да будет вечно царить в городе, равно как и в ваших ваших сердцах, радость и веселье, которое не смогут рассеять никакие невзгоды и житейские трудности.
Я с прискорбием сообщу, что буду вынуждена оставить вас на краткое время. Но, чтобы загладить свою вину, я бы хотела, - тут она звонко рассмеялась, - несколько откупиться от вас. Жалко, тут нет нашего главы над гильдией купцов и над советом - он бы по-своему оценил такой торговый оборот. Но мы с вами люди благородные, и понимаем, что это не аналог взятки вам, как подумал бы Альберти, а просто подарок, чтобы вы не скучали.
А теперь позвольте вам представить, - взяв небольшую театральную паузу, женщина дождалась появления из-за портьер невысокого бородатого мужчины явно арабской наружности, одетого в соответствии с обычаями своей родины, - славнейшего из достойных, рожденных в далеком Багдаде: почтенного Сулеймана ибн-Абдула, чья несравненная игра сейчас усладит ваш слух, равно как и тот танец, которому он обучил юных дев, прибывших со мной из прекрасного Неаполя.
Вслед за восточным мужчиной из-за той же портьеры вышли два мальчика, несшие с собой некие инструменты, похожие на флейту и барабан. Похожая флейта была и в руках ибн-Абдула. Араб поклонился в пол присутствующим, и произнес с неимоверным акцентом:
- Да прэбудэт с вами миласт всемилостивейшаго и всемагушего, пачтеннейщие. Волей его мая зурна будэт усладай слуху вашему, равно как и танэц юных дэв падарыт радост очам ващим.
Сам музыкант уселся а пол по-восточному, рядом с ним сели мальчики с флейтой-зурной и барабаном-дурумом. По залу поплыла медленная тягучая мелодия, и вскоре под звуки ее в зал впорхнули несколько прислужниц неаполитанки, одетых в чуждые для северной Италии пышные шаровары и расписные арабские жилетки. Руки их, шеи и головы были украшены блесящими монисто, издававшими при каждом движении мелодичное позвякивание. Те из гостей, что имел дело с восточными купцами, или слышал истории об этих дальних землях, могли признать в том, что творили девицы танец, известный как саиди.
По тому, как вспыхнули глаза Марии де Боно, Доменико понял, что не прогадал - юная воительница явно была благодарна ему за приглашение. После полуминуты танца римлянин убедился, что девушка, конечно, танцевать умеет, но некоторая неуверенность и неулюжесть в ее движениях была, хотя она и явно очень старалась не ударить в грязь лицом. Впрочем, у Колонны были и куда худшие партнерши, так что особых неудобств молодому человеку это не доставило.
Речь же юноши девица де Боно слушала очень внимательно, не перебивпя и ловя каждое слово. Дождавшись окончания монолога римлянина, дочь Эмилио сдержанно ответила:
- Благодарю за заботу, синьор Колонна. Я не сомневаюсь в коварстве синьора Сальваторе, равно как и в простодушии моего почтенного отца. Я понимаю, что Стефан внезапно заинтересовался батюшкой отнудь не случайно, а намеревается использовать его в своей игре. Причем, скорее всего, против синьора Эстакадо.
Полукруг, поклон, пара разошлась, чтобы снова встретиться. Де Боно напряжена, на лбу блестят бисеринки пота, нижняя губа чуть прикушена. Но Мария продолжила с убийственной прямотой:
- Но вам, синьор Колонна, уж извините, я тоже не доверяю. Как недоверяю никому из присутствующих сдесь. Но не бойтесь, ваши слова не уйдут дальше моих ушей. Я же предупреждаю вас, что сделаю все возможное, чтобы моего отца не втянули в политические дрязги. А если кто решит убить меня - то, поверьте, защитить свою жизнь и честь я сумею.
Результат броска 1D10: 3 - "реакция Марии"
Просьба Эстеллы пригласить ее на танец явно шокировала Эмилио. Мужчина воззрился на девушку во все глаза, словно впервые ее увидел, и даже подергал себя за бороду, словно пытаясь отогнать наваждение. Но Эстелла не пропадала, и воин наконец хрипло выдавил из себя:
- А? Че? Я ж танцую, как обосравшийся конь! Я же того, этого... Я, я... А, cavolatta! Вы правы, прах меня раздери, надо пригласить. Да, надо. В общем, того, прекрасная синьора Эстелла, позвольте мне пригласить вас на потанцевать.
Танцевал Эмилио и правда преотвратно, умудрившись несколько раз оттоптать девушке ноги и сопя, как загнанный боров. Но сильные крепкие руки де Боно держали девицу Сальваторе аккуратно, словно хрустальную вазу, и многоопытная Эстелла оценила, что мужчина явно старается позаботиться о ней, как умеет. Вот только взгляд Эмилио так и наровил сползти к вырезу на ее платье, из раза в раз возращаясь к ее лицу, чтобы снова спуститься пониже.
Кажется, Кальдерони сейчас было море по колено. Рассмеявшись, зерноторговец приобнял Матиаса за плечи, почти повиснув на нем, и широко улыбнулся:
- Друг Матиас, ты неимоверно прав! Спасибо за заботу обо мне! Клянусь мощами святого Антонио, мне приятно, что обо мне беспокоются. А бренди, - снова громкий смех нетрезвого человека, - бренди можно! И еще чего можно! Особенно долгой выдержки! Я согласен, а что! Давай еще тут покутим, засвидетельствуем почтение очаровательной хозяйке, а потом к тебе! А после можно и в бордель зайти! Хотя я, ха-ха, предпочел бы, чтобы меня на груди пригрела синьора Дестефани, - снизив тон до шепота, он продолжил, - Поговаривают, она в постели великолепна, и знает тысячу разных ухищрений. А еще, говорят, она - ведьма. Зато очаровашка, да? Но тсссс!
Отлипнув от Джованни, шатающийся Леопольдо прикрикнул на проходящего мимо слугу:
- Еще вина мне и моему другу, да самого лучшего!
А вот бесела с ди Ферранти плодов не принесла. Или крысоподобный мужчина явно умел хранить свои секреты в любом состоянии, или же ему просто мешала раскрепоститься толпа вокруг. Но все темы он сводил к ставкам да петушиным боям, отмахиваясь от остального: ах, не сегодня, не хочу забивать голову!
Результат броска 1D10: 6 - "реакция Кальдерони"
Попросив пару минут, чтобы уладить все дела, Магдалена подозвала служанку, проводившую Данте в покои на третьем этаже. Попросив синьора устраиваться поудобнее, девушка удалилась.
Комната, в которой оказался Эстакадо, была небольшой, но весьма уютной. Основное пространство занимала широкая кровать с балдахином, рядом с которой стоял небольшой столик с драгоценным зеркалом из чистого и прозрачного стекла. На столике в беспорядке громоздились разнообразные флаконы и флакончики с неизвесными капитану благовониями, маслами, кремами, притирками и всякими иными субстанциями, о назначении которых оставалось только догадываться.
По другую сторону от ложа стояла тренога, на которой тлели незнакомые листики, распространяя по комнате легкий приятный аромат.
Вскоре появилась и хозяйка дома. Очаровательно улыбнувшись, женщина обратилась к гостю:
- Извините за задержку, синьор капитан. Увы, но мне нельзя забывать и о прочих гостях. У нас не так много времени, чтобы наше отсутствие осталось в рамках приличия, посему я сразу перейду к делу. Прошу вас - раздевайтесь и позвольте мне заняться вашими ранами.
...Вскоре оставшийся в одних штанах Эстакадо лежал на постели, а по спине его нежно и ласково скользили руки Магдалены, разминая затекшие мышцы и втирая в кожу лекарственную мазь.
Аккуратные ли прикосновения Дестефани тому виной, легкий аромат благовоний ли тому виной, неизвестно, но вскоре капитан погрузился в сладкую негу, утратив всякое ощущение чувства времени, ощущая лишь вокруг себя тепло, ласку и заботу, чувствуя, как по спине скользят изящные пальчики, как иногда горячее дыхание женщины касается то его шеи, то уха, то дарит тепло спине, которую чуть охладили лечебные притирания.
Данте словно бы попал в царство неги и покоя, и словно бы утратил всякую способность к сопротивлению.
Наконец, из расслабленного состояния его вывел голос Дестефани:
- Вот и все, благородный капитан. Завтра от ваших ран не останется и следа. Разделите со мной этот бокал вина, и пойдемте вниз: прочие гости наверняка заждались.
Увы, я не могу уделить вам сейчас достаточно времени, за что смиренно прошу прощения, но возьмите вот это, - Данте почувствовал, как в ладонь к нему лег некий плоский предмет, - этотзнак того, что вы можете посетить меня в любое удобное вам время.
При ближайшем рассмотрении предмет оказался небольшой античной камеей, чуть потрескавшейся, но все равно весьма неплохо сохранившейся. Изображенный на ней профиль девушки, казалось, улыбался Эстакадо почти незаметной, загадочной улыбкой.
Результат броска 1D10: 6 - "действия Дестефани"