Когда Матиас вернулся в зал, он всё ещё был поглощён собственными мыслями. Недавно навеянные образы стояли перед его глазами, и в голове зрели определённые выводы. Честно говоря, в эту минуту ему было далеко не до приёма. Но громкий возглас Кальдерони заставил его выйти и задумчивости. Вновь появилась знакомая всем улыбка, только теперь за ней скрывалась некая отрешённость. Возле уголков глаз и на лбу проявились слабо заметные морщинки - выражение приятного удивления застыло на его лице.
Окружающие покосились на сильно опьяневшего мужчину с неодобрением, но всё же последовали его примеру и выпили, а сам Матиас подошёл к компании, которую ещё недавно оставил ради неожиданно грянувших дел.
- Друг мой, вы очаровательно пьяны, - произнёс Джованни, приближаясь к Кальдерони. В этот миг в глубине его глаз зажглась искра возрастающего азарта. Он наблюдал за Леопольдо подобно хищнику, углядевшему лёгкую добычу. Сейчас Матиас высоко оценивал свои шансы сблизиться с торговцем, и на это был ряд причин: нетрезвое состояние последнего, его прошлое и возраст - по виду, мужчина скорее был ровесником Джованни. В голове вора уже наметился некоторый план действий. - Не думаете ли вы в таком состоянии ехать домой? Предлагаю к вашим услугам мою скромную обитель. Продолжим вечер в несколько иной обстановке и, возможно, за бокалом бренди, если вы того захотите. Ради вас можно и пожертвовать бутылочкой долгой выдержки. - В голосе его плавно переливались нотки лживой заботливости, с которой хозяин тратторий неизменно обращался к своим клиентам.
Тем же временем он следил и за ди Ферранти и Сориа, с которыми обсуждал петушиные бои, и думал о том, что они, подобно их собеседнику, нетрезвы. Лица их начали краснеть от алкоголя, взгляд менее выразительно блуждал по залу. Джованни подошёл и к ним, возобновляя разговор и несколько более настойчиво добиваясь расположения у ди Ферранти. Но приглашать последнего в свой дом не спешил: разговор, который он планировал провести с Кальдерони, никого, кроме них, не должен был касаться.
Беседуя, Матиас бросал вглубь помещения заинтересованные взгляды. Заметил экстравагантно одетую дочь Сальваторе, выслушивающую де Боно. Заметил в отдалении фигуру Эстакадо, и ощутил прилив густой ненависти. С такого расстояния он, конечно, не видел ни шрама, ни крови, но интуитивно догадывался, что Данте появился на приёме так поздно неспроста. И о чём он там шепчется с этой Дестефани?..
Тем временем на другом конце зала происходил разговор совершенно иного рода.
- О, Эмилио. На самом деле, интереснейший человек...
Тон собеседника становится теплее, но его взгляд был по-прежнему холоден и пронзителен – казалось, он наблюдал за каждым малейшим её действием и, если говорить прямо, изучал. Честно говоря, от подобного внимания Беатрис становилось не по себе, но она продолжала вежливо улыбаться и слушать.
Ей стоило усилий, чтобы сохранить на лице эту улыбку.
Его речь начала изобиловать красочными эпитетами в отношении де Боно, о котором она ненароком завела разговор. Преувеличенное восхваление недвусмысленно давало понять об истинном отношении Сальваторе, и эта двойственность девушке не понравилась. Сразу же оттолкнула, напоминая о том, в какие игры они все тут играют. Удивительно то, что этот человек так ненавязчиво продемонстрировал ей собственное лицемерие. Ещё неискушенная в подобного рода делах, Беатрис не знала, как ей быть. Продолжать улыбаться и строить из себя наивную девочку, как ни в чём не бывало?.. Возможно, в этот миг от неё повеяло холодной неприязнью, но внешне девушка старалась оставаться равнодушно-вежливой.
Слушая Стефана, девушка пыталась понять, что это за человек. Её не слишком привилегированное происхождение не позволяло ей оценить поступки высокородных особ в должной мере – к их обществу за несколько лет она так и не привыкла, и принадлежность к невысокому роду накладывала некоторый отпечаток на её собственное мышление. Неожиданно появившийся в голосе собеседника французский акцент несколько уязвил её, но Беатрис никоим образом это не выказала – но что-то болезненно кольнуло внутри, словно она услышала упрёк в свой адрес. Но всё же, среди подобных ей девушек, Беатрис могла похвалиться некоторой сообразительностью. Иначе она и не присутствовала бы на этом рауте.
Возможно, красивые и безупречные манеры и обманули бы другую особу, но за всем этим лоском девушка углядела подобие истинной натуры. По крайней мере, она надеялась, что поняла всё правильно.
Приглашение на танец было встречено ей не без спрятанной в уголках губ иронии. Но заиграла музыка, не давая ей возможности отказаться.
- …Если, конечно, я смею рассчитывать на подобную честь… Но прежде, давайте же выпьем! За ваше здоровье.
Беатрис подняла бокал.
…Матиас нервно оглядывал присутствующих. Пора было заканчивать беседу, тем более что, оглядывая зал, он никак не мог найти среди гостей Беатрис, и это начало его порядком беспокоить. Последний раз он видел её в группе молодых дам, но теперь не замечал среди них фигурки жены. И чем дольше он искал её, тем больше терял нить разговора и переживал.
В какой-то миг впередистоящие силуэты мелькнули пышными нарядами и отошли, расходясь по углам и освобождая центр зала для танцев. Матиас увидел её тут же. Она стояла к нему спиной, но даже с такого ракурса он не мог спутать её с кем-то другим. В её руках был бокал с кроваво-алым напитком, которого доселе у неё не было, и компанию ей составлял… Сальваторе.
Незримый никому, но остро ощущаемый удар молнии пронзил его, рассыпаясь на тысячи искр и разгораясь пожаром внутри. Во взгляде вспыхнула пожираемая его ярость, зеленоватые глаза потемнели до цвета древесной коры. Жгучее чувство комом поднималось вверх, готовое вырваться гневным рыком. Судорожно сокращались мышцы руки, сдавливая хрупкий бокал в пальцах. Впрочем, раздави он его – не заметил бы, не ощутил бы боль от порезов, потому что в это мгновение его снедала совсем иная. Он просто представил, как вынул бы клинок и одним ударом пронзил голову врага, сквозь глаз и дальше, и вот уже окровавленное лезвие показывается из затылка…
…Знакомая рука легла на её собственную с зажатым в ней бокалом.
Беатрис вскинула глаза на нависший над ней высокий силуэт мужа. Она ощущала его бешено бьющийся пульс сквозь кожу запястья, но видела лишь лёгкую улыбку, отпечатывающуюся на тонких губах, и выражение предельного дружелюбия и спокойствия на лице.
- А-а, Стефан Сальваторе! – произнёс он, глядя сопернику прямо в глаза, и, не отрывая взгляда, уже забирал из рук жены бокал, демонстрируя к этому куску хрусталя крайнее недоверие. – Я смотрю, вы даром времени не теряли, и уже успели познакомиться с моей очаровательной женой. – Во взгляде его то же давление и отражение недобрых мыслей, с которыми секунды назад Стефан смотрел на Беатрис. И так же разнится тон, что был бы уместен при встрече в одной из его тратторий, когда он встречал бы очередного посетителя. – Надеюсь, вы вдоволь насладились её обществом, потому что мне придётся её у вас увести. Боюсь, она должна свой танец мне.
Освободившаяся рука по-хозяйски легла на тонкую талию девушки. Прожигающий взгляд, брошенный напоследок, красноречиво говорил о взыгравших в мужчине амбициях, явном собственничестве и, конечно, потаённом страхе. Беатрис же растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого, и на лице ее отразилось даже некоторое недовольство, о котором девушка решила умолчать, и после послушно последовала за Матиасом.
Чета Джованни растворилась среди танцующих пар.