Магдалена выглядела в высшей степени возмущённой и раздосадованной словами капитана. Откровенно говоря, мужчина не рассчитывал на такой исход. Вероятно, стоило лучше подбирать выражения. А уж если быть до конца откровенным с собой, следовало всё же позвать врача и как следует заплатить ему за молчание, а не нестись на вечер памяти так, словно по пятам преследует всё воинство Ада. Но Данте опасался, что в таком случае его опоздание будет слишком заметным. К тому же, он наверняка утёр бы нос заказавшему покушение, появившись почти вовремя и в добром здравии. Только вот это "доброе здравие" было таким же миражом, как, к примеру, честь у едва не убивших его негодяев. Данте чувствовал себя далеко не так замечательно, как стремился изобразить.
Эти мысли краткой вспышкой коснулись разума Эстакадо и тот час погасли. Глупо жалеть о том, что сделано или не сделано - ни первое, ни второе уже не исправить. А вот насущная ситуация требовала правильной реакции.
Признаться, если бы сейчас в зале вдруг появилось десятков девять воинов из папской армии или даже сам Папа Римский, это не смогло бы произвести на Данте большего впечатления, чем смотревшая на него Магдалена Дестефани. Что-то было во взгляде этой женщины такое, что заставило Эстакадо, после мерзкого нападения подозревавшего в заговорах всех и вся, смягчиться и поумерить свой пыл.
- Тем не менее, прекрасная донна, скромность куда лучше, нежели, скажем, пустое бахвальство. Но я был бы гораздо хуже любого болтуна, порочнее любого преступника, если бы хоть на секунду замыслил причинить вам страдание. Я приношу вам свои глубочайшие извинения за резкость моих слов и спешу заверить вас, что ни в коей мере не желал нанести вам обиду. Я выполню вашу просьбу.
Саунд:
ссылка