Зеркало в малой гостиной отражало человека, что, стоя перед ним, в очередной раз раскуривал трубку. Слуги, закончив все приготовления, тихо вышли, притворив за собой дверь.
Мягкий, густой дым окутывал фигуру, распространяясь по комнате стелющимся туманом. Человек в чёрных одеждах смотрел в глаза своему отражению, и мрачные мысли посещали его голову. Вспоминались события минувших дней, всплывали чужие лица, проносясь сквозь череду ассоциаций и мыслеобразов. Удивительно, насколько всё может перемениться в один лишь день, и люди, что не имели к тебе никакого отношения, самым поразительным образом вплетаются в твою жизнь и становятся её неотъемлемой частью. И самый чёткий образ, что резко контрастировал с остальными, рисовался в собственном зеркальном отражении. Он видел другого человека, и взгляд его обжигал и заставлял вспомнить в некотором роде неприятные вещи. На ум вновь приходят сравнения, и от этих мыслей хотелось избавиться как можно скорее. Но чем больше об этом думаешь - тем больше они тебя поглощают.
- Карета подана, синьор.
Голос слуги, заглянувшего в комнату, прерывает думы. Взгляд неосознанно падает на часы. Время прошло слишком быстро.
***
Беатрис ещё не могла отойти от последней встречи. Чувство злости несколько притупилось после посещения ювелирной лавки, но всё же возвращаться в особняк совершенно не хотелось. В какой-то миг девушка поняла, что хочет уехать домой. Подумала, что вовсе не готова встретиться со всеми этими людьми, особенно сейчас.
Слуги проводили её в комнату, где её ждало новое платье. Чёрный атлас с рельефными узорами, пошитый по последней моде, смотрелся особенно презентабельно – не слишком вычурно, но и не чересчур кричаще. К высокому декольте добавилась подвеска с капелькой рубина и под стать ей небольшие серьги. Оставалось самое главное – уложить причёску.
Матиас должен был приехать раньше. Показываться в свете одной даме не престало. И сейчас, сидя перед зеркалом, Беатрис думала о своём. Всплывали в памяти события прошлого, и по ту сторону зеркала на неё смотрела маленькая девочка. И в глазах её горел огонёк собственных желаний и мечтаний. Удивительно, что одно из них начинало сбываться, но при совершенно необыкновенных обстоятельствах.
Вряд ли то, что общие рауты удостоенных чести домов начинались с похорон, было такой уж случайностью. Во всём происходящем чувствовалась некая ирония незримых высших сил...
Вошедшая служанка доложила о приезде мужа. Беатрис поднялась, поправляя платье и ощущая мелкую дрожь в руках. Нужно было успокоиться и показаться гостям в лучшем свете.
***
- Синьора, - Матиас подал руку своей спутнице, едва она спустилась с лестницы на нижнюю площадку. Не скрыл довольной улыбки, любуясь женой. Нисколько не жалел в эту минуту о сделанном когда-то выборе и собственной настойчивости. Беатрис улыбнулась ему в ответ, но её улыбка вышла куда более натянутой, чем его собственная. – Если моя дама собирается думать весь вечер о плохом, то нам лучше сразу повернуть обратно.
- Матиас!
- Расслабься и получай удовольствие. В конце концов, мы приехали на званный вечер, а не казнь. Даже не смотря на смехотворный повод.
Джованни и правда выглядел более чем расслабленно и спокойно. На губах играла лёгкая улыбка, присущая хозяину тратторий, привыкшего к встрече гостей в собственных заведениях, и с этой же улыбкой он зашёл в общий зал, ведя под руку молодую красавицу-жену. Учтивые кивки знакомым, пожатие рук постоянным посетителям. Внешне Матиас оставался невозмутим и привычно-дружелюбен, казалось, вся сложившаяся ситуация его вовсе не трогает, и они действительно приехали на обычный приём.
Беатрис же старалась держаться подобно супругу, но её волнение всё же пробивалось сквозь маску учтивости. Она стрельнула глазами в кричаще одетую молодую особу, недовольно посмотрела на хозяйку вечера, улыбнулась Амадэо. Пожалуй, ей и правда нужно было расслабиться.
Матиас быстро включился в беседу Сориа и ди Ферранти о петушиных боях – не слишком настойчиво, но поддерживая разговор и интересуясь. Лёгкость, с которой он чувствовал себя в этом обществе, могла бы поразить внимательных наблюдателей, но, соблюдая все приличия маскарада, он старался не слишком привлекать к себе внимание излишней открытостью. Впрочем, он и без того его уже привлёк. Как и две фигуры, что расположились дальше, наблюдая за происходящим, чуть ранее удостоенные его молчаливого приветствия - абсолютно не отличающегося от прочих.