Наступление теплого летнего вечера Данте встретил в своем особняке. За чашей вина мужчина анализировал итоги прошедшего дня и строил планы на будущее. И пускай в той ситуации, в которую воля герцога Сфорца поставила Пьяченцу, все предположения напоминали карточный домик, встречать новый день без какой-либо цели капитан городской стражи не собирался. В конце-концов, он будет действовать, а другие пусть под его действия подстраиваются. Тут главное опередить остальных хоть на пол-корпуса, и тогда он будет идти вперед, а прочие - следовать в канве именно его действий. Пост капитана городской стражи для него не предел, но сейчас, по крайней мере, он сможет удержать клинки своих secondino в подчинении.
Мысли офицера были нарушены визитом слуги, с поклоном сообщившего, что к благородному синьору явился подчиненный. Неужто что-то произошло? Раньше солдаты просто так в дом к Эстакадо не шастали! Как оказалось, все нетак плохо. Очевидно, идеи о грядущем повышении смущали разум нетолько капитана, но и его подчиненных. И вот один из sergente, Просперо Пинотти, решил проявить несвойственную для него инициативу и разумность, и лично доложить высокому начальству обо всем, что могло показаться тому интересным. Неиначе просек, что, когда капитан станет графом, а кто-то из лейтенантов капитаном, то у него откроется возможность избавиться от утомительных патрулей, заняв место tenente.
Данте приказал впустить подчиненного, и вскоре перед Эстакадо навытяжку стал моложавый подчиненный. Кашлянув, десятник доложил, четко, как на плацу:
- Синьор, счел необходимым доложить вам о замеченном и установленном вашими подчиненными втечение суток. Не так давно из-за города вернулась Эстелла Сальваторе. Выглядит усталой, злой и недовольной. Кроме того, мы выяснили, что слухи об ополчении республиканцев, хоть и ходят по городу, беспочвены. Дальше: Матиас Джованни посещал свою тратторию "Cavallo fortunato", где имел долгую беседу с трактирщиком Бартоломео Риччи. О чем - неизвестно. Де Боно укрепляет свою развалину и, видимо, готовится к бою. С кем - неизвестно. Кроме того, ранним утром в город прибыл какой-то молодой cazzo, представившийся Бальдассаре из дома Фаррадечи. Синьор, я желаю вам графского титула и буду делать все, чтобы помогать вам, - Caposquadra щелкнул каблуками и подбоченился, - Разрешите вернуться к несению службы?
...Схватив цепкими пальчиками золото, мигом скрывшееся в вырезе, служанка схватила Челесте за руку и утянула поглубже в небольшой сад, разбитый вокруг дома Альберти. Скрывшись в тени развесистого платана, жадная до денег девушка еще раз оглянулась, чем-то напомнив Эстакадо испуганного зверька, и быстро-быстро зашептала:
- Синьора-синьора! Сначала, значит, после слов гонца, в дом пришли синьоры Джироламо Альберти, Марио Марио, Леопольдо Кальдерони и Самсоне Нинни. Попросили себе вина и сыра, и заперлись в кабинете хозяина. Ну, о чем они говорят там таким составом, это всем известно: Самсоне и Марио уговаривают господина и Леопольдо стать республиканцами, а те все мечутся и немогут решить. Ну, Кальдерони-то ладно, он в политике полный импотент, как хозяин в постели, - тут служанка, прикрыв рот рукой, тихо захихикала, - а наш главный buca di culo просто боиться, что народ выйдет из-под контроля и снесет его вместе с дворянчиками.
А я вот считаю, что всяких cazzo допускать во власть нельзя! Вот представьте, синьора, что городом будут править мясники да пекари! Это же полная cagata получиться! А если главой совета, например, станет эта battona Роза с улицы Ткачей!? Как, вы незнаете Розу? Так я вам сейчас расскажу!, - поток слов не по теме был прерван взмахом руки Челесте, и служанка, вспомнив, за что ей платят, продолжила, - а с час назад зашел сюда один синьор, вы представляете, дядюшка Бартоломео Фаррадечи! Сам Бартоло сыграл в ящик, и этот, Бальдассаре его кличут, приехал занять его место!
Ну, интересно же было, вот я подслушала! Он, это самое, культурный-культурный, гуманистом себя называет, и говорит, что хочет в фпьяченце мира и покоя! Ну, наши-то сначала перепугались от появления такого важного новичка, но сейчас расслабились и вместе пьют вино и беседуют на разные отвлеченные темы.
А дальше я, синьора, незнаю. Информацию прочим меньше пятидесяти не продам! А сейчас я побежала! Если решите мне снова помочь, спросите здесь Беатриче Францешини!
...Пока глава семьи собирал информацию в борделе, его сестра избрала своей целью полную противоположность публичному дому - храм Божий. Отец Феликс явно был впечатлен речью разумной не по годам девушки, и принял ее исповедь, отпустив все грехи, действительные и мнимые.
Завершив церемонию, епископ предложил девушке, раз уж она так против конфликтов, от имени брата подписать следующее письмо, под которым два человека уже расписались:
Дети мои, благословенные жители Пьяченцы!
Святая мать наша католическая церковь вместе с вами скорбит о нашей утрате и смиренно молится за душу покойного графа Агостино Росси. Но не забывает церковь и о прихожанах своих: четыре благородных дома подвергнуты искушению властью. Мы верим, что на смену графу Росси придет достойнейший из них. Но, дабы диаволовы козни не заставили кого-либо пролить христианскую кровь, мы на седмицу запрещаем в Пьяченце все дуэли, а такожде любые поединки оружные. И власть мирская в сием начинании всяко поддерживает власть духовную.
И да будет любой нарушитель подвергнут гневу Господа и добрых людей.
Отец Феликс, епископ.
Стефано Сальваторе, глава магистрата.