В наивности и честности де Боно сомневаться неприходилось: этот porco наверняка выполнит то, что обещал "другу-французишке", если только ему не помешают совсем уж непредвиденные обстоятельства. А два-три десятка не самых худших вояк в рамках тихой Пьяченцы, это та сила, с которой хочешь-нехочешь, а придется считаться. Был еще один интересный вопрос, связанный с Эмилио: а что он сделает, если к нему с подобным предложением явиться еще кто-либо?
Спускаясь с лестницы, Стефан анализировал свой разговор, и убеждался, что поступил правильно. Вот если бы еще как-нибудь пресечь попытки других общаться с этим доверчивым idioto.... Бросив презрительный взгляд на нахального плебея-Чени, Сальваторе уже собирался покинуть особняк, как sergente бросил ему вслед:
- Слышь, французик, не ты один интересуешься моим господином! Пока ты вкладывал ему в уши свое вранье, сюда еще и Челесте Эстакадо приезжала! Я, конечно, дал этой бабе от ворот поворот, и сказал, что ты сейчас в доме брешешь, но знай - не ты один такой умный! И лучше бы ты проваливал подобру-поздорову, а то у меня руки чешутся вогнать тебе арбалетный болт меж лопаток!
...Умный отличается от дурака в том числе и тем, что знает, когда лучше смолчать. Стефан был умным, а Чени, хоть и небыл дураком, особым интеллектом не отличался, и, сам того не желая, выдал чиновнику важные новости. Было ли тому виной раздражение усатого на Сальваторе, или на своего хозяина, или что-то иное, но факт оставался фактом: несдержанный вояка поработал на пользу столь нелюбимому им человеку. Смысла вступать в перепалку или пытаться узнать по-подробнее небыло: все итак было ясно. Капитан городской стражи послал свою сестрицу поболтать с де Боно, а визит Стефана и вспыльчивость Гастоне помешали ей в этом.
По здравому размышлению, глава городского магистрата решил, что тайность в его делах небудет лишней, а кто может сделать незаметно очень многое? Правильно - те, кто пребывает на теневой стороне жизни. Стефан был уверен, что в Пьяченце, как и в любом другом приличном городе, criminale создали свою гильдию. Вот только где их найти? Увы, но ранее чиновнику услуги воров, бандитов и разбойников не требовались, и теперь он незнал, как выйти на них.
Наверняка какая-нибудь таверна в городе является неофициальной штаб-квартирой этих cazzo, но какая? Ряд таверн принадлежал семейству Джованни; другие - разным местным купчикам; а "Золотая Роза", самая богатая и роскошная во всем городе, кому-то из римлян. Кроме того, она служила убежищем Доменико Колонна, а этого юношу, при всех его многочисленных пороках, в сношениях с городскими бандитами заподозрить сложно - он птица не того полета. Скорее бы Стефан поверил, что эмиссар герцога Моро пришлет бандитов и убийц из Вечного города, но пользоваться услугами местных zoticone? Сомнительно.
В итоге Стефан пришел к выводу, что если он будет мелькать по всем кабакам собственной персоной, то его оппоненты могут что-то заподозрить. Нельзя недооценивать врага, и нельзя раскрывать перед ним свои планы: пускай они действуют в открытую, пускай они демонстрируют всему городу свои стремления - Стефан Сальваторе останется в тени, и выступит только тогда, когда сочтет нужным.
Наиболее разумным казался вариант послать самых хватких и бойких слуг и солдат пособирать информацию по тратториям - может, кто и проговориться. Но был еще один, несколько опасный, хотя и более быстрый вариант: богатый господин в приречной части города наверняка станет приманкой для местных rapinatore, и тогда можно устроить рыбалку на живца. Оказавшиеся в затруднительной ситуации бандиты наверняка не откажутся поработать на Стефана. Ну или свести его с собственным старшим, а то, чем черт не шутит, и с главой местной Gilda dei ladri. Вобщем, над этими вариантами стоило подумать и выбрать наилучший.
Вопрос Андре не застал клирика в расплох: отец Феликс явно представлял, какая сила стоит за каждым из домов. Помассировав саднящие виски, усталый епископ, к счастью для Андре незаметивший своей оговорки, ответил:
- Сын мой, на все наши вопросы мы можем найти ответ в Библии. Ибо сказано нам: Господь – свет мой и спасение моё: кого мне бояться? Господь крепость жизни моей: кого мне страшиться? Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то они сами преткнутся и падут. Если ополчится против меня полк, не убоится сердце моё; если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться.
А ежели кто ослушается указа Церкви... Вспомни "Послание Римлянам", сын мой: Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь. И тогда сердце народа Пьяченцы преисполнится гневом Божьим, и обратятся они с оружием в руках на тех, кто сознательно отверг волю Церкви.
Но не из греховной мести мы это сделаем. Ведь писал апостол Матфей: А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. Мы совершим это лишь во исполнение воли Его.
Те, кто покусится с мечом на дом Сальваторе, почувствуют на себе гнев Божий, от вас же не потребуется людно и оружно противостоять ослушникам - достаточное число честных жителей Пьяченцы будут рады стать орудием возмездия Его как в искоренении зла, так и в защите праведных.
Путь Эстеллы к родному дому оказался столь же долог и утомителен, как и путь в монастырь. Но вот сначала перед взором девушки выросли стены Пьяченцы, а после того, как она миновала городские ворота, спустя некоторое время и стены родного особняка.