У многих тратторий есть своя история, и завсегдатаи с радостью поделятся ей с новоприбывшими. Та - для самых сливок общества, там крутятся большие деньги, там - ставят на петушиные бои, в той обосновалась городская стража, в эту лучше не соваться - мутный там сидит народец...Траттория "Cavallo fortunato", что была расположена не столь уж далеко от центра Пьяченцы, похвастать своей особой историей, увы, не могла. Казалось, она была идеальным воплощением подобного заведения для обычных горожан: чисто, опрятно, качественно и неособо дорого. Вот только те, кто сейчас ел и пил в основном зале, неподозревали о том, что за стеной есть еще одна маленькая комнатка, где серьезные люди решают серьезные дела.
Вот и сейчас благородный владетель траттории, синьор Джованни, попривествовав почтенную публику, прошел за управляющим на кухню - никак с проверкой качества работы сего сердца любого кабака. За что ему честь и хвала - в принадлежащих дому Джованни заведениях качество пищи всегда было на достойном уровне: никто не травился, да и крыс на кухне было днем с огнем не сыскать. А вот два здоровенных откормленных кота, любимцы публики, ходили, где им заблагорассудится, форменно требуя с посетителей дань. Им не отказывали - лучше поделится кусочком мяса с наглым кошаком, чем видеть погрызанные крысами овощи.
Но сегодня Матиас не собирался проверять работу своих подчиненных: помимо денег, траттории приносили ему не менее ценную вещь - знание. Ведь где, как не в таверне, аккомулируются все городские слухи и сплетни? И люди Джованни с заботливостью пахаря тщательно просеивали их, отделяя зерна от плевел, чтобы представить своему господину поистине волшебный отвар из свежейших городских новостей. Но бегать по всем своим заведениям было бы затруднительно, да и бессмысленно, и поэтому центром своей паутины дворянин избрал неприметную "Cavallo fortunato", управляющему которой передавали свою информацию другие.
Говоря об этой траттории, нельзя не упомянуть о ее владельце: Бартоломео Риччи. Спасенный Матиасом практически из петли, он был по-собачьи предан хозяину, а, кроме того, отличался неплохими способностями не только к торговле, но и к аналитике.
Вот и сегодня, проведя Джованни в потайную комнату и поставив на стол бутыль дорогого вина с испанских виноградников и тарелку, полную легкой закуски, Бартоломео, прохаживающийся из угла в угол, начал вещать:
- Ну что же, синьор, primo. Сейчас активнее и явнее всего действует Эмилио де Боно. Этот ненормальный, видимо, решил наплевать на указ Моро, и сейчас срочно укрепляет свое поместье и божится, что только он может стать достойным владыкой Пьяченцы. Боюсь, этот бешенный пес сейчас раздумывает, комы бы вцепиться в горло. Из четырех претендентов он нелюбит никого: вас - потому что вы занимаетесь торговлей, Сальваторе - за то, что они офранцузились, Фаррадечи - за то, что Бернардо считается первым клинком Пьяченцы, а то и всей Романьи, Эстокадо... Ну, к нему он относится немногим лучше, но все равно считает его слишком умным для поста начальника городской стражи.
Secondo, епископ. Поговаривают, что отец Феликс очень недоволен волей герцога Сфорца, и обещает любой ценой попытаться остановить кровопролитие. Солдат у него нет, но если он натравит горожан на того, кого обьявит предателем церкви... В общем, не мне вам обьяснять.
Terzo. О чем сейчас болтает городской совет - пока неизвестно, жду вестей от людишек из дома Альберти. Но вот что могу сказать, Нинни, по дороге туда, громко распинался о необходимости скинуть власть титулованных ослов, и установить республику типа венецианской. Я бы на их успех не ставил и сольдо, но крови они могут попортить немало. Да еще говорят, что в ремесленных кварталах они тихонечко собирают ополчение.
Quarto. Паоло Джустиниани, лейтенант стражи, сразу после речи гонца оседлал коня и умчался за город по направлению к монастырю. А уж туда ли он направился, или нет - о том мне неизвестно.
Quinto. Аарон бар-Шалмон, поганый старый жид, готовит обращение о том, что готов всем представить кредит на почти любую сумму всего за тридцать процентов в неделю. Может, пустить этому ублюдку во двор красного петуха? А то взял моду - на проблемах честых итальянцев наживаться!
Ладно, господь с ним, с жидовской рожей. Sesto. Синьора Пикколомини срочно ищет себе мужа из будущих графов, желая таким образом поддержать своего супруга и помочь ему деньгами. Ну и самой стать графиней, да. А у вас уже есть жена, вот беда-то, а?
Settimo, этот извращенец Амадео планирует через пару суток дать новую пиеску. И если отсыпать ему золота, он не забудет упомянуть щедрого покровителя искусств, который подарил народу замечательный праздник.
Ottavo. Поговаривают, Колонна уже направил письмо в Милан с требованием отдать город ему. И еще ходят слухи, что он решил нанять в Риме убийц и перебить всех кандидатов.
Вот как-то так. А об остальном, синьор мне пока неизвестно. Завтра с утра я вам отправлю записочку с дневными слухами - я уверен, их количество резко возрастет.
...Папаша Карло, один из тех, кого в свое время приблизил к себе Матиас Джованни, уже почти полчаса переминался с ноги на ногу в темном переулке между улицами Медников и Святой Аньес. В проклятом переулке явно кого-то недавно рвало, и задно, судя по запаху, здесь испражнялось не меньше десятка кондотьеров. Причем вместе с конями. И дернул же его черт согласиться встретить личного эмиссара самого proprietario именно здесь! Но ведь раньше в этом закоулке было чисто и опрятно, как на могиле кардинала! Теперь Матиас ему точно голову оторвет!
Невеселые размышления Папаши Карло прервал громкий перестук каблучков. Неужто какая-то дамочка решила отлить в этом проулке? Вот удача-то! В руке бандита серебристой рыбкой блеснул острый нож. Блестнул лишь затем, чтобы вновь скрыться за темной тканью одежд.
При виде зашедшей в это вонючее царство мужчина непроизвольно сглотнул - старшой послал на встречу с ним не кого-то, а собственную супругу! Приняв из ее рук послание, дождавшись ухода женщины и выждав для верности еще пять минут, преступник почти что галопом устремился к своим.
Добравшись до неприметного дома у реки, Папаша с трудом, по слогам, но все-таки прочитал записку. Эвон, что удумал синьор - следить за представителями прочих домов. Нет, это, конечно, было можно, но, с учетом опасности задания, требовало от Джованни определенных финансовых вложений.
Пока Луиджи-Крысенок передовал желание старшого тем, кого Карло избрал наиболее пригодными для данной роли, Марко-писарь под диктовку записывал смету расходов от Папаши:
"Синьор, твоя просьба будет исполнена, свободных людей я уже разослал. Но работка эта, сам знаешь, опасная, и станет она, так как обьектов для слежки ажно восемь человек, в восемьдесят золотых в неделю. Если хочешь, могу для большей надежности еще монет за семьдесят привлечь к этому делу пацанву с улиц и нищих: тогда они без нашего ведома не смогут ни вздохнуть, ни пернуть совершить ничего.
Со всем уважением, Папаша Карло, Свободный Человек."
Вскоре это письмо оказалось в руках Матиаса.