Было время, когда народ динь-динь ощущал себя сорванным осенним листом, несущимся в бурю. На юге и на севере полыхало пламя войны. Пепел застлал небо. Цунами разбило берег. Алчная лава поглотила город. Казалось, это конец времён, и Динь отвернулся от своих детей. Но то был лишь порог.
Сегодня каждый крестьянин знает, что по календарю земля родит урожай. Каждый ремесленник горд тем, что обжёг за свою жизнь горный хребет кирпича, а каждый воин - верит в силу своих рук. Не полное поэтической надежды красивое и слабое племя, ведомое мечтой. Империя. От синего Мо-Ря до Пепельных гор. От северных степей до южных лесов. Могучее царство в самом центре Востока, что строит новый мир. Сумеет ли?
В этом веке крутятся гончарные круги. В этом веке отрыты глиняные карьеры. Итог: масса простой на вид, но очень практичной и крепкой знаменитой динь-диньской глиняной утвари. Горшок, в котором можно что-то хранить. Пузатый кувшин, что может стать сдержанным и солидным украшением любого дома. Денно и нощно дини обжигают кирпич. Кто отдал этот приказ? Куда он весь исчезает? Зачем его столько много, когда дома из дерева и камня? О том неведомо, но известно, что делается это ради какого-то большого блага. Да и ради чего ещё вообще начинать делать любую работу?
Император Гу-динь, будучи сам по происхождению воином, не перестал им быть и приняв символы власти. Первыми же его приказами были сформированы полки из самых отважных, стойких и опытных воинов. То были закалённые веками жизни на южной границе дини. В Империи есть поговорка: "На юге рождаются с одной парой рук". Это чистая правда: одна пара рук у живущих там с детства занята луком и лишь вторая - молотом или серпом. Динь-донги. Усинги. Пираты-магнейцы. Ящериски. Стреляющие хвоей сосны. Всё это не страшная сказка, но жизнь и быт южных предгорий.
Есть два способа рассказать о том, что такое динь-диньский воин: короткий и длинный. Мы избираем короткий ибо длинным - расскажет сама история. Итак: это мужество. Динь-дини робкий народ, в чьих сердцах нет пламени гнева, а в телах мощи горных великанов. У воина усинга есть честь и стремление к подвигу. У пирата есть азарт, зло обид и жажда наживы. У динь-диньского солдата - нет этого. Но у него есть несгибаемое мужество и стойкость земледельца, о которую как о валун разбиваются волны ярости варваров. Солдат регулярной армии легко отличить в толпе. У них есть то, что динь-дини зовут "за шесть морей взгляд". Это молчаливые и собранные люди. Они погружены в себя, но не слепо. Они деловиты, но без суеты: им тоже важно многое успеть, но есть разница - они знают, что на самую важную встречу они точно не смогут опоздать или прийти неготовыми. Достойная смерть занимает важное место в сознании солдата динь-диня. Это та черта, после которой только и можно говорить о его личной истории. К этому моменту готовятся. О нём помнят. К нему подходят с практичностью и серьёзностью. У мирян всё спонтанно, неожиданно, случайно, ведь их дело производить, а хаос рождает - всё суетливо, и весело, и много тревог, и много дел для шести рук. Не таков солдат: у него всегда всё готово, ведь он готов к главному.
Воинская традиция передаётся от отца к сыну. Империя заботится, чтобы героев старины помнили и чтили, а сегодняшних солдат уважали как стражей границ и защитников. В специально созданных поселениях солдаты живут, проводя время в тренировках, учебных походах и соревнованиях. Ни один воин не занимается материальным производством. Ни один воин не занимается торговлей. Ни один воин не занимается философией или поэзией. Зато всякий солдат должен уметь считать и может что-нибудь построить. Воину в современном обществе подобают следующие вещи.
Во-первых, для каждого мальчика динь-диня, готовящегося к профессиональной службе, важно уметь владеть двумя луками. Это умение оттачивается всю жизнь и является отражением ранга в воинской иерархии. Самый меткий стрелок - всегда самый уважаемый. Чаще всего именно он становится командиром, поскольку по динь-диньскому суеверию стрельба пробуждает в духе именно те качества, которые нужны вождю воинского отряда: собранность, внимание, способность точно оценить ситуацию, волю и холодный расчёт. Поэтому даже самый захудалый динь-динь за жизнь выпускает на тренировках столько стрел, сколько иное племя за всю свою историю. Стрельба - это культ. Дуэли разрешены, но редки. Каждый может бросить вызов каждому на одном уровне - такова нехитрая судебная система в профессиональной армии. Но командир не может вызвать на бой солдата, а солдат командира. Солдат не может бросить вызов мирянину. Кроме того, если вызов происходит без веской причины, но из-за личных амбиций, всегда есть риск, что уважаемые дини с обеих сторон откажутся свидетельствовать дуэль, а большего стыда, чем вызвать кого-то и получить отказ секунданта сложно и представить. В тех нечастых дуэлях, которые всё-таки происходят, как правило гибнут оба, поскольку средний уровень подготовки любого солдата достаточно высок, чтоб стоящую цель просто взять - и застрелить. Хватаясь в следующий миг за древко, торчащее из собственного горла.
Во-вторых, воину подобает знать математику. Пересчитать людей во вражеском отряде. Учесть расстояние перехода. Ориентироваться в пространстве и количестве. Всё это важные качества, которые естественным образом нужны любому солдату. Кроме того, в обществе диней считается, что ментальная дисциплина идёт рука об руку с физической, а потому закаляя ум, солдат закаляет тело. Бог знает, откуда дини взяли это странное суеверие, но народ в него верит, а жрецы подливают масла в огонь, устраивая ежегодные соревнования по математике призом за первое место в котором традиционно становится ценный зверь: импортный ргрутто. Мирянин может с его помощью вспахать поле, а солдаты обычно его просто забивают и с удовольствием едят.
В-третьих, всякий воин должен уметь строить. Нельзя прикасаться к плугу. Нельзя торговать. Нельзя слагать стихи. Но вот построить дом. Или стену. Или мост. Или насыпать холм. Или вырыть ров. Или просто заготовить древесину, обжечь кирпич или обтесать камень - всё это нестыдно солдату, и таких умельцев уважают в полку за рукастость. В мирное время армия постепенно обживает места своих стоянок, строя мосты в крутых горах, возводя насыпные холмы вокруг своих поселений и расчищая леса, чтобы не подкрался враг. Без трудового фанатизма роют мало помалу рвы и тоннели. Устраивают в лесу засадные землянки-секреты. В общем, между тренировками и дозорами, они иногда занимаются строительством во всякой дикой приграничной глуши, где мирных поселенцев нет.
В-четвёртых, солдату пристало уметь молчать. Обычные трудовые дини не понимают этого обычая, но в профессиональной армии в последнем веке стали крайне популярны обеты молчания, на основе которых в некоторых полках даже складывается неформальная иерархия. А всё дело в том, что воины верят, будто с каждым словом человек расходует энергию голоса, которая и есть жизненная сила. Если не тратить её, то в бою каждая стрела летит в цель, каждый удар убивает врага, а всякая рана - несмертельна. Известны случаи, когда великие молчальники действительно становились народными героями, уважаемыми в своих полках, а то и известными в столице. Всем известно имя Пу Холодного, который в личном дозоре скатил с горы валун в лагерь динь-донгов, а после (помолчав) ворвался в пролом в стене крепости и в одиночку убил там двунадесятерых динь-донгских богатырей, прежде чем был разорван врагами на части. Но и тогда он не проронил ни слова. Говорят, именно после того случая динь-донги начали сниматься с насиженных мест и откочёвывать дальше на юг. Ходят слухи о том, что недавно сделал в Чёртовых горах Ду Спящая Лавина. Пересказывают друг другу в столице подвиг Хо Тигра, и уж конечно у всех на устах имя прославленного богатыря Бы Семимолчальника, чьи деяния слишком известны, чтобы перессказывать этот национальный эпос на страницах скромной летописи. Оставим то поэтам, а сами же подведём черту: молчащие богатыри динь-диньской армии - страх врагов, предмет для подражания простых солдат.
Ну, и в-пятых, в среде воинов динь-диней зарождается новая забава, быстро перескочившая и в простой народ: динь-диньская борьба или динь-гу-до, что можно перевести как "путь воинской смекалки и ловкости". Имея две пары рук, дини любят и, похоже, начинают уметь хватать, бросать, цеплять, толкать, таскать, дёргать, бросать, переворачивать, отламывать что-нибудь от врага и удушать. Потешными боями балуются от мала до велика, тем более в шесть рук это весло, а силы обычного диня редко хватает, чтобы выдернуть руку из плеча или перебросить собрата по страшной дуге и расплескать мозги по камню. Поэтому такая борьба пока просто забава и способ порезвиться. Не всё ж воевать или работать.
Меж тем, у армии своя судьба, у трудовых диней - своя. Другого уклад и быт, другие радости-печали. И новые приятные заботы: в этом веке на всех маршрутах вскипятилась вдруг торговля - мудрость Императора ли тому причина, благодать Диня, али просто удача - простому динь-диню не в домёк, зато домекает он до другого: самое время собрать в суму початки, а в заплечный короб прочные горши и нести их на меняй-двор! Хочешь в порт - там можно найти соль. А хочешь на юг или на север. Там есть ячмень, там слунка, звери-ргрутто. Там много интересного можно услышать или увидеть. Император благоволит торговым людям. Меняться можно всякому кроме солдат. Простые труженики делают это от случая к случаю, от сезона к сезону - под праздники или под урожай - но есть и те, кто нашёл в этом деле радость и занимается обменами всю жизнь. То прыткие и тороваты торговцы: их антенны так и ходят, ловя в мировом эфире феромоны прибыли, их пальцы ловко считают на счётиках, их голоса добры, их речи умны, их манеры достойны - их выражения осторожны, а спины напряжены: всяк знает, что Импертор Гу Динь лично вызывал многих крупных торговцев в Многокаменск на аудиенцию. И ни один не был слишком занят. И ни один не был в это время за морем или и не заболел. Что сказал этим людям Император? Что они рассказали ему? Они отчего-то молчат. Но они живчики, бодры, румяны, вежливы. У них всегда всё будет в порядке, если будут в порядке они. И они это знают.
Боль, что птица: поклюёт да и улетит. Века благополучия смыли горе и страх - динь-дини строят новый город! На сей раз - у других, не столь злых гор. "Чёртовы горы". Так называют это место со времён первой экспедиции. А город - решили наречь Чертогорск. Мощной и грозной крепостью станет этот город-герой южных земель: волна за волной расшибались о него орды динь-донгов, когда он был лишь деревянным фортом. Летали во тьме над ним страшные горные птицы. Ухали под ним подземные существа. А город стоял упрямо и кряжисто. Обрастал башенками. Щетинился кольями. Ворочался рвами. Расползался тоннелями. Вспухал насыпями. Выплёвывал отряды богатырей-зверобоев, что ходили в неизвестную южную тайгу убивать и отпугивать лесных чудищ. Прошёл век и вот - Чертогорск мощный военный и торговый форпост Империи на юге. У города славное прошлое. У города великое будущее. Он защита многочисленных выросших вокруг него деревень и воинских лагерей. Экономический и политический центр новой провинции Империи: Чертогорской области. Как заметил один из уважаемых учёных мужей в Многокаменске: "Богатство Империи югом прирастать будет!". И оно прирастает. Оживилась торговля с сигларийцами, корчуются дремучие леса, распахиваются первые поля, бьётся дичь, собираются в мирном краю шишки, ягоды и грибы. Долгие лета тебе, Чертогорск.
Далеко на севере сквозь пепельную пустыню движется "Имперской колониальной гвардии отдельный поселенческий 5-й полк". Что это вообще такое, и что эти люди там делают?! Спросит рядовой динь. А не рядовой динь не спросит, потому что давал подписку иероглифом "Смерть": у северных гор, среди пепла, базальта и близкой усингской границы вступает в свою первую фазу операция "Мя Удь". Только тсс! О таких серьёзных вещах никто не должен знать до поры. Особенно ты.