Небесный зритель. Представь похожие на сливочное мороженое облака. Представь луга. Мерно ползёт у подножия спокойных гор Император-Жук. Колосится спело и смело дикий манный початок. Небеса пронизительны, а воздух столь свеж, что вдохнувший его излечивается от всех болезней, а дурные мысли - исчезают, как дым.
Теперь представь сам дым. Хорошо присмотрись к этому образу. Он повсюду. Вечно серые теперь травы - дым. Пепельные небеса - дым. Бледно-белое солнце, похожее на глаз мёртвой щуки. Руины, что густо устелены сажей. Жизни людей. Будущее. Мечты. Дым. Всё дым. Таков третий век. Гравюра о горе. Чёрно-белая фотография.
Если ты божество, с небес ты видишь, как одинокий рыбак Ики-динь выходит в тёмное море. Несутся чёрные тучи. Скрепит и качается утлая лодка. А грудь этого огромного существа - то вздымается, поднимая смертное насекомое к самым грозным глазам взыскательного неба. То опускается, увлекая в хватающий за сердце полёт ко дну мира. В плохой день вышел в море упрямый Ики. Миг. Вот она, под самым гребнем, его муравьиная фигурка. Миг. И нет ничего. Ни лодки, ни рыбака. Ни Многокаменска на берегу. Хотя нет. Многокаменск есть. Схлынул вал. Оставляя тину, гул ушах, тела.
Когда-то по побережью мигали ночами тёплые огньки деревень. Сегодня единственный слабый маяк - неукротимый и злой Многокаменск. Да и сама ночь изменилась. Когда-то синяя, словно дочь Мо-Ря, выходящая из него, теперь она стала черна, будто сажа, злая падчерица гор. Не горят в ней огни, говорят, теперь она глотает людей. Уцелевшие укрылись в столице. Живые не поют песни. Забыты танцы и праздники прошлого века. Эпохи славного расселения. Иные времена. Сама природа этой земли, да и кажется сам нрав диней - изменились. Здесь стало больше молчания, но и больше веры. Меньше беспечного счастья, но больше мужества. Здесь живой задор первых эпох сменила упорная, злая, неуступчивая работа. Любошахтинск - ребёнок, убитый неведомым злом во младенчестве - у всех на умах, но не на языке. Говорить о городе-покойнике среди диней не принято. Они ещё долго не будут стороить городов.
Вместо этого воздвигаются стены. Новые бастионы вырастают вокруг Многокаменска, превращая город-герой в монументальный по меркам Востока укрепрайон-лабиринт. Траншеи. Валы. Башни. Тоннели. Ступени толстых стен. Волнорезы. Сердце царства народа динь-динь. Жаждущий жить - вгрызается в землю.
Недалеко от столицы сам собой вырос Курган Памяти. Огромная груда камней, в хорошую погоду видная с моря. Как велика тяжесть этих камней, так велико горе семей не вернувшихся из похода, с войны и великого строительства диней. В туманые дни и ночами там разжигают огонь, чтобы отпугнуть злых зверей и указать путь вышедшим на лов ночью рыбакам.
Бу-динь I, великий вожь и пророк, умер в глубокой старости, не успев застать страдания своего народа, но лишь его весну. Он был счастлив, как ребёнок. Место вождя занял его старший сын - Мну-динь. Непохожий характером на своего отца, он мало говорил с Богом и почти не посешал Великого Храма, отчего престарелый и едва держащийся в мире живых Ешу-динь неодобрительно дрожал жидкой бородой, что-то шамкал и иногда плакал. Мну был динь-динем иного, непророческого склада. Это был крепкий хозяйственник, который не одобрял путешествия и войну, плохо разбирался в вопросах толкования божественной мудрости и не умел толком охотиться, из-за чего простолюдини иногда шикали на своих детей за обедом, когда те спрашивали, как Большой Мну с таким животом может настигать рунного барана или заламывать ящериска? Постыдная правда была в том, что Мну вообще не умел охотиться. Зато он умел кое-что дургое. Это был динь-динь большого ума и большой дальновидности: едва придя к власти, он хотел возвести больше новых городов, но лопнула со звоном земля, дрогнули горы и Любошахтинск-на-Руде стал чёрным клабдищем, небеса затянуло вечной серой пеленой пепла, а Многокаменск едва не захлебнулся в море - и всё-таки Мну знал, что делать. В первую очередь он приказал катить в море огромные валуны, чтобы те, словно зубы, пожрали взбесившееся море - гасили и разбивали ретивые волны. Затем, прослышав о безумии, поразившем усингов, он приказал возвести Великую Динь-Диньскую стену вокруг земель Многокаменска, так пресекая угрозу городу с суши. И вместе с этим не забыл Мну расторопно накормить голодных и дать крышу над головой обескровленным: одному Диню ведомо, откуда он взял это знание, но он научил диней обрабатывать жирную от пепла землю и выращивать на ней культурный манный початок. Так его и запомнили в веках. Под уважительным именем: Господин Початок. А всё потому, что в самые кратчайшие сроки этим початком Большой Мну засеял огромное количество пахотной земли, разделив початок на пищевой, насыщавший диней с лёгкостью и позволяющий вообще не охотиться (ну не любил это занятие Мну) и "строительный". О последнем нужно сказать особо: строительный початок - это большой и крепкий, но очень лёгкий и потому пригодный к транспортировке материал для быстрого возведения хижин. Да и вообще чего угодно. Засушенный по особой технологии, именно этот сорт початка позволил многим потерявшим дома диням очень быстро построить себе новое жильё.
За умелое руководство в лихую го-диню, Большой Мну стал очень уважаем и любим в народе. За глаза его даже называли "Папа". Признак большого уважения со стороны патриархальных диней!
Отдельно необходимо упомянуть о тех огромных новшествах в жизни диней, которые повлекло окультуривание початка и открытие секрета возделывания земли: во-первых, дини быстро заметили, что есть время, когда початок прёт из-под земли, как на дрожжах, только спасайся от него! А есть время, когда сколько его в землю не втыкай - не выйдет из этого толка, а если и выйдет, то с шегров нос. Сумма этих вековых наблюдений со временем привела народ динь-диней ни много, ни мало, а к изобретению первого в мире календаря! Да-да. А вы думали, народ, первым освоивший аграрную технологию, вообще ничего не понимает ни в движении лун, ни в устройстве звёзд, ни в космологии Обители? Пф. Как бы не так.
Ещё одним важным следствием освоения манного початка стал переход к общинному земледелию. При Мну-дине появился новый вид организации труда: коллективные хозяйства. Для диней такой вид землепользования был очень естественным и быстро прижился: ведь как можно построить лучший мир, если не совместным трудом?
А вот Артефакт Мну-динь приказал спрятать в Храме под ответственность старшего жреца: вещь это непонятная и, возможно, опасная. Там он и пролежал целый век, пока... Но стоп. Это уже совсем другая история.