Бой. Кровь. Сталь. Вой.
Черный металл пахнет горячей серой. Мертвый солдат кричит - он знает, что он уже умер. Мой страх сгорел в этом бою, он испарился, и его больше нет - есть только тупая, бессмысленная усталость натруженных сотней ударов мышц, есть гудящие жилы, сухость во рту. Пот горячими ручьями струится по лицу, стекает по бровям, лезет в глаза. Урвав секунду, вытер тыльной стороной ладони лицо.
Не пот.
Плевать. Есть рука, что держит меч, есть глаза, что видят врага. Мы выстоим.
Но даэдрический механизм, словно червленый жук-великан, обращает мигом в пепел и своих, и чужих, озарив поле брани вспышкой.
И нет больше громадного черного наёмника. И полчищ даэдра, устремившихся к офицерам Легиона, тоже нет.
Альд-рун падёт, - кольнула больно мысль в самое сердце. Мы проиграем и поляжем все сегодня здесь, и нечего будет хоронить нашим матерям - всё пеплом и пылью обратится, и ветер разнесёт наши останки по буеракам и склонам Красной горы.
И мысль эта стирает вдруг последние границы. И окровавленный, разъяренный солдат, сын легиона устремляется в свой последний отчаянный бой. Не для того, чтобы мстить за погибшего генерала, которого едва знал, или офицеров, ставших старшими братьями.
Но для того, чтобы не дать себе шанса уйти отсюда, сбежать, поджав хвост.
Мой бой кончится здесь. Я не буду всю оставшуюся жизнь бегать, оглядываясь, не буду просыпаться от ночных кошмаров в холодном поту.
Здесь и сейчас.
- ЗА ИМПЕРАТОРА!