Коляев открыл глаза.
«Что за морок?
Окрыленный дивным взором,
Я пленен его узором,
Всё гляжу в экран проклятый,
Словно головой на плахе уж.
Я как безголовый всадник,
Ночью лезу в палисадник,
Что таит в себе загадки,
Без которых мне не жить.
Не отведать песни русской,
Не вздохнуть и не проснуться:
Навсегда в плену теней,
Хоть вампир, но не злодей.
Вижу знаки, вижу бредни,
А намедни - видел смерть.
Сумасшедш,
Но не слепец.
Прозорливей зрячих самых,
Я, восставший из пожара,
Изуродован судьбой,
Что больна сама собой.
Сделка с Дьяволом – пустяк,
Что могло пойти здесь так?
Край суровый, даже к людям,
Край смертей, разбитых судеб,
Здесь спасёт лишь наш гусар:
Александр-комиссар.»
Макс улыбнулся. Остаток самого видения сопровождался какими-то странными виршами: это было забавно на фоне последних переживаний и здорово расслабляло.
Видение было полезным: какие-то смутные тени, что выказывали друг другу почтение и скрывали интриги – совсем как в Камарилье, - но сейчас были заодно. Указная грамота, что объединила всех их сейчас: такие разные, хотя в чём именно суть различий, Коляеву было неясно.
Оглянувшись на сторожа, что терпеливо переминался с ноги на ногу, вампир озвучил:
- Э-ге, уважаемый, да вы просто волшебник! – сын Малкава поднялся из кресла и хлопнул мужчину по плечу, направляясь к байку. Вытащил из кофра ноутбук, включил. Скинул полезнейший документ на почту и на жесткий диск. Удалил исходник.
Макса, закончившего манипуляции, на секунду посетила запоздалая мысль, что стоит озадачиться объяснением источника подобного уникального раритета, но было необходимо решать поступающие проблемы постепенно.
- Ещё что-нибудь?