- Давай рекламу... - следующий мужской голос произнес реплику согласно сценарию, что наматывал реальное на раскрученный маховик вымысла, не считаясь ни с нюансами, ни с последствиями. Маша не стала переключать канал - невзначай пропустить развязку этого шоу было бы просто-таки преступлением.
- У него оружие! - кто-то другой, один из многих, чьего лица она даже не видела, снова указал на очевидное. Черт возьми, у Фармера действительно был пистолет, которым он собирался воспользоваться. Ну и что с того?! Это его работа, тупицы!
"Это..."
Ее бросило в дрожь от одной только мысли о том, насколько близко смогла подобраться смерть... И даже теперь, оказавшись за спиной телохранителя, певица с трудом осознавала, что для нее, кажется, все худшее осталось позади. Для нее, не для Фрэнка. Никто прежде не рисковал своей жизнью ради Рэйчел - эгоистичной и невыносимой порой женщины, что на долгие годы посвятила себя ребенку и карьере (преимущественно второму). А он, оказалось, был на это способен и мог бы сказать о своих чувствах обыкновенными словами, вместо того, чтобы лезть под пулю... Она бы поверила. Увидела бы это в его глазах и поверила, но... Так просто не должно было случиться.
"...Это не моя. Да не моя же! Не моя!" - словно наглотавшись таблеток, она глядела на своего героя, широко распахнув веки, пока на белоснежной его рубашке стремительно разрасталось по-киношному алое пятно.
Десятки, нет, сотни глаз уставились на сцену со стороны зала, будто сборище это явилось сюда вовсе не на вручение премии, а в цирк - за хлебом да зрелищами. И если ничего не сделать сейчас, эти люди... Они ведь добьют его. Добьют безо всякой "скорой"!
- Он хочет меня убить! - взволнованно выкрикнула Женя, пока кричать что-либо не было слишком поздно. Ее револьвер и острый, как игла, взгляд, по прежнему указывали на виновного во всем оператора. Спусковой механизм пришел в движение.