Это место... Еще вчера оно показалось ей довольно приличным, хотя, если сравнивать с предыдущим ее пристанищем в лапах у ненавистного тореадора, даже старая советская гостиница покажется "Милым домом". Тем самым, пресловутым, что так ценил мышонок Джери. В далекие девяностые... Дом? Сыр? Как мало нужно мышке для счастья.
Едва открыв глаза, Евгения пришла к выводу, что это место - совсем не милый дом и даже не упомянутая советская гостиница, с которой у квартиры и впрямь имелось много общего: пыль, устаревшая мебель, бабушкины тона и комнаты, закрытые на ключ. Там ведь наверняка был хлам. В этих закрытых комнатах... Мусор? Поселиться среди мусора было бы не менее унизительно, чем существовать в неволе так, как существовала она раньше...
Снова... Воспоминания, наверное, никогда не оставят ее в покое, как и острая необходимость осязать что-либо в такие минуты.
"Оно похоже на хрустальный гроб..." - именно такая мысль пришла в голову Евгении, стиснувшей в зубах подушку, как только тело ее очнулось от дневного крепкого сна. - Закрытый рот - правильный рот. Закрытый - правильный..." Она никогда не пожелала бы хоть кому-то, разве что кроме самого Альберта, узнать, почему закрытый рот - это хорошо. Медленно ее челюсти разжались, высвобождая комок белой, набитой перьями ткани. Кажется, она нечаянно прокусила ее...
Забавно, но гномы, видимо, убирались днем, однако не тронув, одному Господу известно почему, засохший цветок. Он так и остался стоять здесь, в ее комнате, будто чья-то злая шутка... Еще одно напоминание о том, кем она является. Лишенная жизни, высохшая... Роза? - Нет. Роза - проклятый цветок. Какой угодно, только не этот. Да хоть сорняк, посреди...
"Где?!"- подобно лезвию, три жестоких буквы ранили ее сознание, внезапно обнаружившее себя в полном одиночестве. Созерцание отдельно взятой дырочки в прокушенном перьевом облачке оборвалось.
"ГДЕ?!ГДЕ ЖЕ ВЫ?!" - немедленно, будто одержимая дьяволом, девушка вскочила с кровати, неловко повалившись на пол в ужасной спешке, и бросилась к закрытой двери, что вела из этой чертовой спальни наружу.
Дернув ручку, немертвое тело Евгении, опережая, наверное, даже собственные мысли, выскочило из опочивальни, с разбегу налетев на вчерашнего прилизанного брюнета. Вся эта только что проснувшаяся красота едва не сбила бедолагу с ног, не удостоив поначалу даже короткого взгляда, будто тот вписывался в окружающую мебель с неподражаемой органичностью. Взор Евгении, растерянный и где-то даже дикий, минуя брюнета, устремился куда-то в коридор, вдоль которого, блистая завидной безмятежностью, прохаживалась Мария.
- О, ты проснулась? - подруга по-доброму улыбнулась, и это, черт возьми, успокаивало Женю не хуже морфия. - Cделала пару затяжек... Прости, милая, но я ведь не могу присматривать за тобой круглые сутки... - она приблизилась и первой обратила внимание на "Дворецкого". Эта кличка, казалось, возникла сама собой.
- Можешь оставаться здесь днем, пока не найдешь собственное убежище, - только и произнес тот, когда неистовая гостья соизволила его заметить.
Глаза тореадора снова обретали прежний, витающий за пределами реального вид.
"Странный... Странный тип... И куда, собственно, запропастилась его спутница? Неужели отправилась за сыром?" - мелькнула в ее ясной головушке не менее светлая догадка. - Точно..."
- Надо бы привести тебя в порядок... - прошептала на ушко Машка, запустив пальцы меж растрепанных, беспорядочно завитых локонов брюнетки. - Так недолго и неряхой прослыть...
- Где тут у вас ванная? - наконец выпалила Евгения, смутившись от прозвучавшего замечания.