Заброшенный дом встретил незваных гостей с подчеркнутой холодностью. Блеклый свет уличных фонарей едва освещал здание снаружи, но давным-давно некрашеные стены надежно защищали от светлых пятен тьму, точно клубившуюся внутри. Тусклый лунный месяц был едва виден на небосклоне и помогал высматривать детали ещё меньше, чем фонари.
Проникнуть внутрь не составило бы труда и для смертных, не говоря уже о Сородичах, а вот сделать это бесшумно и не оставляя следов оказалось задачей посложнее. Разбитые осколки окна, покрытые пылью и серым песком, предательски захрустели под чьими-то ногами (разобрать "кто именно так наступил" было сложно), однако пока этот тихий звук или не привлек ничьё внимание или этот "кто-то" оставался незаметен.
Переступив за черту оконной рамы, чуткие носы каинитов уловили плесневелый запах сырости и пыли, витавший вокруг. Олег, который отважно двигался первым, почти сразу же почувствовал легкое, почти нежное прикосновение к своему лбу и чуть запоздало распознал в нём тонкую, незаметную в темноте путину.
Взглядам внимательных глаз предстало внутренне "убранство", если, конечно, у кого-то бы повернулся язык назвать обстановку внутри таким витиеватым словом. Они находились в небольшой комнате, которую работящая рука человека не касалась уже очень давно, зато это сделать определенно постарались руки и ноги неизвестных вандалов. Стены покрывали остатки когда-то голубых обоев с неразличимым узором - во многих местах они были отклеены или грубо оборваны, а в других расходились темнеющие пятна влаги и были заметны следы грязных ботинок, точно кто-то бил по стенам ногой.
Пол был усыпал мелкими и крупными щепками, оставшимися толи от разломанных когда-то кусков перекрытий, то ли деревянных стульев. На правой стене висел большой и выцветший бело-синий плакат, изображавший высокие ели на берегу спокойной реки.
Кое-где виднелись обрезки труб и куски порванного картона, который сейчас с тихим скрипом грызла одинокая крыса, а правая стена носила следы когда-то висящей батареи, но сама гармошка, видимо, была давно оторвана или сбита со стены чем-то тяжелым и не наблюдалась нигде поблизости.
Дом изнутри казался не просто скелетом себя былого - когда-то уютного и комфортного жилища, расположенного недалёкого от центра Старограда - а обескровленным и гниющим трупом самого себя. С пулевыми ранениями выбитых окон, выкорчеванными прямо из стен внутренностями-коммуникациями и сломанными ребрами-дверьми, ведущими куда-то вглубь тела этого исполинского чудовища.
Слышался едва различимое попискивание и шуршание где-то впереди, за выбитой дверью, что, будто в насмешку, сейчас была прислонена к дверному косяку, где должна была бы висеть на петлях. Звуки, похоже, издавала крыса, отпущенная на разведку. Звук то приближался, то снова удалялся и, наконец, зверек с опаской вернулся в комнату Сородичей. Он водил подрагивающим носом из стороны в сторону, точно улавливал незнакомые звуки издал тонкий, короткий писк, поторопившись сразу же попятится на полметра назад, к тому проходу с едва целой дверью. С правой стороны комнаты располагалась ещё одна дверь – она выглядела целее и висела на своём месте, будучи слегка приоткрытой, но в кромешной темноте за ней было невозможно что-либо разобрать.