Наконец, все предстали пред светлые очи Генриха.
Кудрет решил помалкивать и слушать – разговор обещал познание, а подать голос и встрять никогда не поздно. Тоже самое предпочла сделать и Валерия – на её появление и книксен старик отреагировал любезным кивком головы и даже слегка привстал со скамейки.
По мере того, как звучали вопросы, Генрих Карлович реагировал на них. А на некоторые давал ответы:
- Даже странно, отчего они от всех отгородились тогда своим Занавесом... или их заперли? Впрочем... легенд и мифов тут много, некоторые даже подтверждались. Как с Шелоб... а ее даже бывалый гусар отрицал...
- Шо касается Занавеса, есть много теорий, Кирилл. А вариантов ищо больше. Самый правдоподобный, на мой взгляд, шо его создала Баба Яга. Слыхали о такой? Одна, либо с чьей-то помошью. А вот падение Занавеса… таки вопрос. Он не ищез в одночасье, а сползал постепенно. Но факт остается фактом – столетиями Занавес был неизменен, и вдруг начал исчезать, - глаза Генриха горели неподдельным интересом, когда он это рассказывал, - Процесс занял несколько лет, но даже сейчас слабые остатки барьера ишо заметны. Причины непонятны. Или барьер пробили извне… или убрали изнутри… или вложенные в него силы истощились естественным образом - даже у таких вещей бывает срок годности… или старой ведьмы действительно больше нет, и Занавес рухнул вслед за ней… на шо я таки очень надеюсь.
Каинит не забыл отреагировать и на вторую часть вопроса:
- Ай! Все знают, какие из Бруджа исследователи. Они предпочитают иметь дело лишь с тем, шо на самой поверхности. Или прямо перед их носом, - очевидно это было шпилькой в адрес гусара, после чего во взгляде проснулся интерес, - А шо вы мне можете сказать за Шелоб? Кстати, забавное вы подобрали ей имечко…
Вам образцы последней Указной Грамоты не доводилось видеть? Это может помочь всем. Совершенно всем и во всем.
- Видеть не доводилось, но кое-шо слышал, - Генрих прищурился и благодушно махнул кистью руки, широко улыбнувшись, - Так и быть, включу в благотворительную программу поддержки и просвещения молодежи. Печальная тема. Печальная для всех нас. Местные настороже. Наш неудавшийся блицкриг 99-ого года таки не оставил их равнодушными. Они предприняли меры, шо вполне логично и ожидаемо. Есть у них такая структура… называется Дворянским собранием. Они опять на коне после свержения коммунистов. Подозреваю, шо к триумфу демократии ночные князья и дворянчики готовились долго. Так вот, Указные Грамоты всегда издавали они… или кто повыше, но у последней было много подписантов. Кажется, шо вообще все русские… назовем это кланами. Даже те, кто с Дворянским собранием в контрах. Сплотились, касатики, против общей угрозы, - Генрих вздохнул, - Теперь у них каждый вампир на учете. Таки всё очень строго, в лучших традициях товарища Берии и КГБ. Кто прибыл, кто убыл – всё сообщается главному в… у нас бы это назвали доменом. Основная цель этой грамоты – выявлять чужих и подозрительных. Любой, чью личность не подтвердит достойный доверия местный, считается чужим. А это уже как оказаться в Красном списке, - скопировав голос Сталина, старик мрачно произнес, - Расстрелять! - и ухмыльнулся, - Конешно, в Старограде такой учет тоже ведется. Того, кто его ведет, местные зовут Зодчим.
- Посвятите нас в то, что вы бы хотели получить, и, думаю, вы это получите. Например, мы уже столкнулись с некоторыми из местных, и вполне можем поделиться подробностями.
- Уважаемый уже верно заметил! Вы не обозначили своих требований. Конечно, впрягаться как ослику в старое колесо не хотелось бы и опять чуломкать в попец всех,кто старше тебя по крови и возрасту, но что делать!
- Посвящу и обозначу, таки даже не беспокойтесь! Можете начать с рассказа о местных. Если в нем окажется шо-то новое для мене, вам обязательно зачтется.
Было заметно, что лексикон Лунина, окрашенный яркими и не всегда цензурными выражениями, старик воспринимал с некоторым напряжением.
- Мы, Генрих Карлович, можем наобещать многое, а выполнить мало. Слова словно пыль на ветру! Мы не собираемся вести себя нагло и вообще пить чужую кровь. Вот только как бы опознать где она чужая-то и всё будет в ажуре для всех сторон этого...хм...процесса.
Генрих Карлович неодобрительно поцокал языком рассуждениям о пыли на ветру.
- Таки это не пройдет без последствий, - шутливо пообещал он, - Если же случиться, шо вы присосетесь к неправильной шее, вам дадут знать. И не только знать, если шея окажется совсем уж неправильной.
- Вы же не отправились домой в посылочке, Генрих Карлович - проговорил маг крови. - Вы смогли уцелеть. И что-то Вы не похожи на агнца, что лишь смиренно щиплет сено в чужом загоне.Вы определённо знаете как выжить здесь. Того и хочу - знать как не сдохнуть да не стать куклой в застенках местных кровососов.
Ответ был произнесен едва ли не менторским тоном. Здесь, среди статуй, сидя на лавочке, старик напоминал учителя, наставляющего малых сих на путь истинный.
- Помнить, где вы находитесь. Смотреть и видеть. Слушать и слышать. Замечать и понимать. Вовремя! Но, самое главное, использовать это как можно чаще, - Генрих коснулся пальцем своей головы, - Вполне достаточно, шобы уцелеть и добиться прогресса. - он обвел взглядом всех, - Вас таки много. В этом и сила, и слабость. Силы больше и она способна компенсировать молодость, если сработаетесь.
Дождавшись паузы в разговоре прочих, Макс представился и спросил у старого интригана:
- Генрих Карлович, в эти тёмные ночи, вам неизвестно кто изображён на этом рисунке или хотя бы отдалённо похож? В качестве подсказки вашей памяти: она весьма симпатизирует поползновениям наших знакомых из Шабаша. А в качестве оплаты вашего времени и усилий: я бы взялся за ваш портрет, если вам импонирует подобные..ммм...запечатления бегущего времени, - Макс улыбнулся.
Коляев стоял в стороне и молчал не просто так – он творил. Зарисовка портрета получилась не очень – Макс знал, что умеет лучше. Но живая реакция Генриха говорила о том, что изображенный персонаж оказался вполне узнаваем.
- Хм… похожа на Анну, - сказал он почти сразу, и живо поинтересовался, - Где ты её мог видеть?
Предложение написать потрет в таком разговоре прозвучало совсем неожиданно. Оно заставило старика улыбнуться и приосаниться. Толи в шутку, толи всерьез Генрих ответил:
- А шо! Еще де Ларжильер говорил, шо мой шнобель таки неплохо смотрится на холсте. И твои работы пражского периода выглядят довольно прилично. Ну, попробуй. Изобрази.