C мелодичным звоном двери лифта разъехались в стороны. Шимада-сан помахал ей рукой, оставшись один в слишком большой для него блестящей кабине, а Кайя отправилась в странствие по лабиринту из тёмно-серого ковролина, одинаковых дверей с серебристыми ручками и схем этажа из матово-белого пластика. Какой-нибудь любитель авторского кино нашёл бы изюминку в декорациях этого путешествия. По воле такого режиссёра Кайя бы годами бродила по пустым в субботний день коридорам, искала еду на незапертых кухнях, делала остановки у высыхающих кулеров и ночевала в глубоких шкафах с пыльными полками. За окнами, с каждым десятилетием обраставшими паутиной трещин и грязи, приходил бы в упадок постапокалиптический Н-сити. В трубах вентиляции выл бы ветер, а Кайя бродила бы и бродила, пока режиссёр не достигнет катарсиса и не уедет Тайланд — заняться спокойным и заслуженным сексом с парочкой несовершеннолетних трапов.
Но так вышло, что реальность оказалась прозаичнее. Офис господина Киноситы Таро расположился в сравнительной близости от лифтового холла, и хотя его дверь была такой же серой, а её ручка — такой же блестящей, рядом с ней имелась большая пластиковая доска: «Бюро господина Киносита. Уголовная и административная адвокатура, защита интересов, нотариальные услуги, юридическое сопровождение деятельности (вкл. корпоративное право), семейный юрист, делопроизводство».
А за дверью глазам Кайи предстал более чем уютный кабинет без всяких следов серого пластика. Вдоль стен вытянулись массивные полки, уставленные декоративными, но оттого не менее внушительными собраниями сочинений. Дневной свет приглушали тяжёлые портьеры глубокого изумрудного оттенка, а центр кабинета заняли два массивных кожаных дивана, расставленных по обе стороны невысокого столика. Двойные двери в противоположной стене вели вглубь офиса, но этого не потребовалось — нужный Кайе человек стоял возле большого, почти по пояс, глобуса, обернувшись на звук.
Киносита Таро, юрист семьи Мори, был пожилым японцем, высокий рост и широкие черты лица которого выдавали примесь европейской крови. Седеющая, но всё ещё густая шевелюра была уложена ото лба к затылку по моде середины прошлого века, внимательные карие глаза смотрели строго и, когда он узнал Кайю, с небольшим удивлением. Видимо, мама не сказала ему, что Кайя ещё учится в школе. Мама часто забывала мелкие детали.
— Мори-сан, — адвокат вежливо, как взрослой, поклонился. — Добро пожаловать. Я ожидал вас.