Криста, Алекса
Разум...
Хрупкая структура его испещрена мириадами нитей, что связывают сознание, воображение и память. Иерархия мозга, построенная маленькими нейронными кирпичиками, соседствует с хаосом того, что люди называют своей личностью. Все грани её составляющих расположены в глубинах черепной коробки, ползают по извилинам, иногда касаясь невзначай иных органов - например, сердца...
Сердце Ллойда колотилось так быстро, что, казалось бы, должно вот-вот выскочить из груди. Нечто, что смогло коснуться его внутренней личности, выворачивало теперь все нематериальные внутренности наизнанку, обнажая страхи, обнажая мысли...
Она. Джина. Так прекрасна. На шесть лет его младше, кожа чуть темнее его. Чёрные волосы, что отливали каштановым отблеском. Её карие глаза, блестящие от света ярких электрических ламп - в глубине их притаилось отражение её мужа. Золотая цепочка, которую он ей подарил на годовщину, висела на шее, подрагивая в такт её сердцебиению.
Она была так реальна. Он слышал её дыхание, едва ли не ощущал вес её тела, под которым поскрипывало кожаное кресло. Ощущал её чувства, которые она внешне скрывала.
Она. Такая близкая. Такая родная...
Не обратил внимания Ллойд на то, что подошла к нему Алекса. Видел перед собой силуэт, но почти не различал его. Смотрел только в глаза Джины. А она - она не отвечала. Ждала его ответа. Потупила взгляд. И внешне ощутимо похолодела.
- Ты пишешь подобное каждый раз, - ледяным тоном ответила женщина, разглядывая пол рубки.
- Но я не могу бросить работу...
- Я знаю, - горечь и осознание неизбежности сквозят в её голосе.
- Я же... делаю всё ради Мэгги. И тебя.
- Твоя дочь растёт без тебя. Мы накопили уже достаточно, чтобы обеспечить ей обучение. Пожалуйста, прекрати эти рейсы... Прекрати сейчас же.
- Но я не могу вернуться сейчас!..
Смотрит с укором. Говорит:
- Капитан, Алекса права.
Ллойд непонимающе на неё уставился, забыв напрочь, кто такая Алекса. И голос... голос его жены отчего-то более высок и звонок.
- У вас и так самая нервная и напряжённая работа, а тут ещё эти криокапсулы...Вы лучше действительно сходите поспите. Так ведь и перетрудиться можно.
Постепенно очертания Джины размываются. Кожа светлеет, волосы приобретают рыжеватый оттенок. И глаза... в их взгляде теперь сквозит искреннее недоумение и беспокойство.
Проходит какое-то время, прежде чем Ллойд понимает, что произошло. Темнокожее лицо его краснеет. Он обводит взглядом свой экипаж, ощущая, как в горле всё пересохло.
Хаузер смотрит на него таким взглядом, словно сам увидел на его месте червей.
- Ллойд, сходи-ка к Эдварду. Не пугай нас, пожалуйста.
Капитан поднимается, несколько раз кивает головой и молча уходит, поражённый собой. Призраки... его преследуют призраки далёких и любимых существ. Почему сейчас?..
У выхода из рубки он останавливается и говорит через плечо:
- Дональд, сообщи Папе, чтобы он осмотрел криогенные фуги. Мне кажется, у них появился какой-то дефект.
Хаузер кивает, и как только фигура капитана скрывается гермо-дверьми, подходит к коммуникатору.
- Деви, с кораблём всё хорошо? Я надеюсь, ты успел всё проверить? Потому что буровые установки уже запущены. Будет нехорошо, если всё выйдет из строя в неподходящий момент... - откашлялся. - Капитан просил, чтобы ты осмотрел фуги.
Выключает коммуникатор и смотрит на девушек.
- Мы же не будем ставить под сомнение его компетентность после этого случая? - говорит старпом с сарказмом.
***
Деви
- Кто ты, блядская мразь?! Кто ты, чтобы трогать мою семью?!
Кто ты... Кто ты...
Твой голос взорвал гудящую монотонную тишину, прорвал пустоту, заполнив её отчаянием и болью. По венам струится адреналин, пульсирует в мышцах, сокращая их беспрестанно при каждом твоём суетливом нервном движении. Ногти бесполезно хватают стекло, сдираясь в кровь. Но стекло - оно сильнее тебя. Механизмы, что держат его, гораздо коварнее, чем полагают твои руки - не хочет открывать дверь.
Но не понимаешь этого. Перед глазами - лица дочерей. Измождённые болезнью, испещрённые ранами, что наносила им жизнь. Но радужки их глаз светились от странного веселья. Искорки жизни мелькали в них...
- Все, что в мире зримо мне или мнится, — сон во сне, во сне, во сне, во сне…
Повторяешь, как мантру, как молитву. Кому - неизвестно. Себя скорее убеждая, что всё это лишь плод воображения...
Детский смех, заливистый, жизнерадостный, проникает в сознание. Он где-то совсем рядом...
Динамик оживает, и знакомый голос, искажённый чуть записью, произносит:
"Деви, с кораблём всё хорошо? Я надеюсь, ты успел всё проверить? Потому что буровые установки уже запущены. Будет нехорошо, если всё выйдет из строя в неподходящий момент... Капитан просил, чтобы ты осмотрел фуги".
Краем не затопленного страхом разума понимаешь, что голос принадлежит Хаузеру. Но лишь частичкой. Не вслушивался почти в слова - смех становился ближе. И кажется, что детские босые ножки шлёпают по холодному полу где-то позади тебя...
Кто-то дёрнул тебя за майку, привлекая твоё внимание.
- Пааап? Папуль, что ты тут делаешь?
***
Эдвард
Чёрт побери! Что происходит?..
Паника возникла так же резко, как и приступ у Фокса. Но лишь на краткое мгновение. Поворачиваешь Александру голову, чтобы пена стекала на плоскую подушку. Находишь среди лекарств нужное, вводишь шприц и вбираешь в него чуть желтоватую жидкость. Руки Фокса трясутся - невозможно удержать на месте. Принимаешь решение быстро, вонзая иглу в грудь...
В этот момент в медотсеке появляется капитан, со страхом взирая на то, как колотятся конечности учёного по кушетке, и изо рта вытекает пена. Лицо его тут же бледнеет.
- Я могу чем-то помочь?
Ты смотришь на Кемпбелла, что подходит к тебе, и качаешь головой.
- Должно пройти сейчас. Я вколол достаточную дозу... Я ничего не понимаю... Фокстрот не страдает эпилепсией. И никогда не было и признаков подобного...
Тело Александра и вправду успокаивается. Подрагивает чуть, но успокаивается. Тяжело дышит.
- Наблюдается высокая мозговая активность у сотрудника Фокса, - подсказывает Энн, и ты недовольно бурчишь:
- Вовремя.
Отворачиваешься, приводя в порядок стол - раскидал всё, когда искал нужное лекарство. Ллойд переминается с ноги на ногу, глядя тебе в спину.
- Послушай, Эдвард... Мне, похоже, тоже нехорошо.
- Что случилось?
- Кажется, у меня галлюцинации...
Ты оборачиваешься и приподнимаешь бровь:
- После анабиоза такое бывает.
- Нет, ты не понимаешь... Эта галлюцинация - она была такой реальной... - капитан устало трёт лоб. - Пожалуйста, дай мне успокоительное.
***
NPC
- Эй, ты чего?
Рука ложится на плечо. Тёплая, человеческая рука. То, что касалось тебя мгновением ранее, было жёстко и холодно - оно полоснуло по тебе отражением запомнившейся боли... Машинально упал на колени, машинально прикрыл голову, машинально потекли слёзы... Всё как тогда.
Что-то, что так напугало тебя, исчезло, растворилось - ты ощутил, что его незримое присутствие больше не заполняет собой всё пространство. Ощутил, что здесь появилось другое существо.
Поднял глаза, тупо уставившись на знакомое до боли лицо, в складках которого притаилось беспокойство.
- Ты такого хера меня пугаешь? Что стряслось?
Улыбаешься. Сквозь слёзы. Волнуется.
- Да... я... - оглядываешь помещение. Вправду никого. Но... он видел её всего мгновение назад. Она стояла прямо перед ним, и её горящий взгляд пронзал его насквозь. - Мне стало плохо. Помоги подняться.
Хватаешься за локоть товарища и поднимаешься на дрожащих ногах.
- И у тебя тоже что ли эта херня?
- Постанабиозный синдром?
- Во-во...
- Может быть.
Твой взгляд опущен, а сердце внутри бешено колотится о стенки грудной клетки. Отстраняешься. Ломаешь пальцы в волнении.
Это было так странно... Ты ведь ощутил удар. Такой отчётливый, такой болезненный... Ты ощущал его.
И теперь тебе стыдно за то, что ты плакал перед Кёртисом.