Зейн сидел, погрузившись в свои мысли и, как могло бы показаться стороннему наблюдателю, каким-то чудом увидевшему выражение его лица под маской, пропуская слова мимо ушей. Разумеется, это было не так. Годы (а память, пусть и испещренная провалами, говорила, что именно годы, если не десятилетия), проведенные на службе Инквизиции научили замечать каждую мелочь, временами просто подсознательно. Часть разума фиксировала происходящее для последующего анализа, а часть плавала в недавних, болезненных, но, одновременно, приятных воспоминаниях…
От визита в Крепость свита была избавлена, и вряд ли у кого-нибудь было больше оснований радоваться этому, чем у Люпуса. Он многого не помнил о своем бывшем Инквизиторе, но точно знал, что у его коллег могут иметься счеты, причем достаточно весомые, чтобы распространяться и на членов свиты. Но даже не это являлось главной причиной, по которой Зейн испытывал облегчение, удаляясь от трех черных шпилей, - где-то в глубинах крепости Инквизиции хранилось нечто, вызывавшее у псайкера подсознательный страх. И неимоверную досаду, потому как Люпус, несмотря на все свои усилия, был не в состоянии вспомнить, что именно. Он не был даже уверен, что знал раньше, а не почувствовал что-то прямо сейчас и приписал это играм памяти.
Дорога, которой он обычно добирался до дома, была ему заказана – даже на видавших виды улицах Сибеллуса человек в золотой маске привлечет слишком много внимания. Казалось бы, наиболее логичным способом было ее снять… но Зейн решил пойти иным путем. В прямом и переносном смысле. Позже, размышляя над причинами, он понял, что ему не хотелось снимать маску и показывать свое изуродованное лицо. И, надо сказать, это внесло свой вклад в опасения псайкера: он знал, что травма изменит его психику, но не ожидал, что так быстро и так сильно. Так или иначе, путь Люпуса от Трикорна к лифтам в западной части улья пролегал через изнанку города: узкие заброшенные улочки, тоннели, подворотни. Он пользовался услугами водителей, которые не задают вопросов и срезают углы дорог, не обозначенных на карте, убегал от банды, позарившейся на золото маски, и пару раз чуть ли не до обморока пугал случайных прохожих, появляясь из двери или люка, о котором они не имели даже отдаленного понятия. Возможно, вскоре в барах и тавернах улья появится новая сплетня, рассказывающая о человеке в золотой маске, появляющемся из ниоткуда и пропадающем в никуда…
Лишь у лифтов он воспользовался документами, полученными от Инквизитора. Несколько секунд он наблюдал, как выражение лиц магистратумов меняется от "вызываем арбитров и готовимся к награде" до "будь проклята наша дотошность, плакали теперь наши карьеры". Успокоив их и похвалив за бдительность, он прошел к платформе для особо важных пассажиров, расположился в кресле и с четверть часа наблюдал за мерно ползущим за окном городом…
Инквизиторы редко испытывают проблемы с деньгами, и, чем дальше по карьерной лестнице продвинулся представитель того или иного Ордоса, тем большие ресурсы поступают в его распоряжение. В итоге все становится вопросом влияния, и влиянием бывший Инквизитор Зейна обладал. А, кроме того, он был умным человеком, полезных ему людей всегда ставил превыше материальных ценностей и не стеснялся покупать лояльность напрямую. Поэтому, вскоре после бракосочетания Люпуса Зейна и Марии Равии, упокоившийся в полном соответствии с Лекс Империалис и законами Сцинтиллы Эрин Зейн, дядюшка Люпуса, оставил молодоженам солидное состояние, которого хватило и на небольшую (по меркам Шпилей) усадьбу, и на вклад в банк, дающий солидную сумму годового дохода.
Мария не знала, чем по-настоящему занимается Зейн. Возможно, догадывалась. Что Люпус является псайкером, она знала, и было ей все равно. Добрую часть жизни Зейна к нему относились как к ведьме. Он был парией в лучшем случае, и богомерзким мутантом – в худшем. Однажды, уже на службе Ордо Маллеус, его предсказание спасло жителей небольшого городка, за расположение которого адепта, создававшего проект заселения планеты, стоило расстрелять на месте. Зейн почувствовал приближающееся землетрясение и убедил градоначальника подать сигнал об эвакуации. Благодарность жителей выразилась в охоте на "ведьму", которого они, при посильной помощи Экклезиархии и нежелающих отвечать за свои ошибки представителей Администратума, посчитали первопричиной оползня. И, надо сказать, это был не самый яркий эпизод человеческой неблагодарности и ксенофобии в жизни Люпуса. С Марией он встретился, уже сполна хлебнув из этой горькой чаши… и отсутствие у нее подобных предрассудков (что было, разумеется, ожидаемо, учитывая историю ее семьи), ее способность понимать, сопереживать и утешать покорили его сердце.
И, наблюдая из тени за тем, как она в зимнем саду на закрытой терассе читает книгу (скорее всего, ее любимый Аврелий Квин, "Poetica de astra"), он надеялся, что она сможет принять его и сейчас. Таким, каким он стал. Он будто наяву видел, как на его голос она оборачивается, узнает, роняет книгу и бежит, чтобы обнять… а потом снимает маску. Мысль об этом отозвалась болью. В каюте на "Тени Саура" не было зеркала, и свое отражение впервые он увидел на золотистой поверхности артефакта. И знал, что последует за этим. Расширяющиеся в ужасе глаза, подавленный крик, слезы. Боль, ее и его, которой можно избежать. И человек, не раз шагавший навстречу смерти и видевший, что находится за ее гранью, колебался. Мгновения растягивались в минуты, и, застыв в своем укрытии, наблюдая за любимой, Зейн потерял ощущение проходящего времени…
К нему кто-то обращался по имени. Инквизитор. Видимо, молчание псайкера показалось подозрительным. Воспоминания рассеялись, уступив место реальности.
- У нас впереди две недели полета через Имматериум, Инквизитор, и нетронутая база данных. Об Атремис и Федриде я узнаю оттуда больше, чем можно добиться любыми расспросами. Снаряжение и вооружение – не моя сфера деятельности, да и проблем с ними возникнуть не должно. Разумеется, мне не хватает моего…
Зейн запнулся. Он с удивлением понял, что не помнит, какое именно оружие он предпочитал.
…психосилового оружия, но не думаю, что его можно найти столь же быстро, как шесть комплектов противопехотных мин. Об интересе Дома Зверей в операции еретички мы знаем слишком мало, чтобы делать уверенные выводы. Пожалуй, Абигейл Биельнур способна пролить свет на возможные причины столь странного союза, в который вступили Эльдар, – но даже это маловероятно.
Слова сами срывались с языка, а взгляд за маской был устремлен на эльдар. И вряд ли даже сам Зейн мог бы объяснить, что читалось в этом взгляде. Ксенос завораживала своим присутствием. Вольные Торговцы любят называть себя пафосными именами, связанными с звездными светилами, но сейчас, в лице Биельнур, перед Люпусом стояло настоящее дитя звезд. И ему хотелось коснуться наполняющего ее света…
- Поэтому, милорд Леонард, я молчал и не задавал вопросов. У меня их нет. Возможно, ближе к концу нашего путешествия, появятся и они, и предложения. Но не сейчас. Если строить гипотезу в самом начале расследования, на минимальных основаниях, то потом начинаешь подгонять под нее новые факты, и это может привести к ошибочному умозаключению.
В последнем слове было спасение от внезапного приступа ксенофилии. Зейну не были свойственны обычные предрассудки жителей Империума, но нахлынувшие на него эмоции были противоестественны. Сиюминутного искушения можно избежать множеством путей, и Люпус предпочитал для этого использовать свой разум.
Происходящее не должно восприниматься на эмоциональном уровне.
Леди Мария. Астропат. Женщина. Молодая. Следы истощения недостаточно ярко выражены. Либо не так давно из Псайканы, либо трансцендентный астропат. Обладает достаточным талантом, иначе бы сидела в Хоре, а не путешествовала с представителем Инквизицией. Позволила себе вмешаться в "большой" разговор, не довольствуется стандартной ролью. Посох с символом без отсутствия явной в нем необходимости. Амбиции. "Особое задание" от Айнхорст. Готовность рисковать ради амбиций. Высокий рост. Корабль, планета с низкой гравитацией или просто передалось по наследству. Длинные ноги не скрываются под робой, зато глаза скрыты капюшоном. Цепляется за свою человечность. Колебания перед выбором места за столом. Перцептивный тип личности. Возможно.
Арсиус. Хайвер. Криминальное прошлое. Часто битый по голове похотливый боевик. На дипломатические миссии не брать. Определенной смекалкой обладает, но это надежно скрывается слэнгом.
Эльза Айнхорст. Живое доказательство недоверия лорда-инквизитора Холдриджа к Леонарду. Ожидаемое, учитывая репутацию последнего, о которой, кстати, речь зашла практически сразу же. В совпадения Зейн не верил. Холдридж двигал свое "доверенное лицо" вперед, готовил ее к возвышению до ранга Инквизитора и, одновременно, испытывал ее. И в качестве инструмента продвижения и испытания на этот раз был выбран Маддердин. Дознавателя ставят в качестве "ограничителя" Инквизитору. Это уже о многом говорит. В первую очередь – о дознавателе. Но это политика, достаточно зыбкая почва. Ее надо подкреплять фактами.
И, еще раз, Эльза Айнхорст. Дознаватель. Женщина. Кожаный костюм скрывает большую часть тела, возраст и прохождение омолаживающих процедур определить сложно. Костюм же подчеркивает внешние данные. Намеренно. Не боится использовать свою привлекательность для достижения целей. Не опасается Леонарда. Шпилька про ксеносов (интересна реакция Маддердина), готовность идти на конфликт. До старших дознавателей дураки не доживают, следовательно, полагается не только на гарантии безопасности от Лорда-Инквизитора. Обязана знать, что он телепат. Вероятно, обладает какими-то средствами защиты от вторжения в разум. Слова про риск репутацией могут быть как правду, так и ложью. Пьет кофеин. Обладает достаточным влиянием, во время путешествия надо будет рассмотреть их взаимоотношения с Хаксом. Реакция на Биельнур была показательной и говорила об относительной неосведомленности Эльзы о принципах работы Ордо Ксенос. Союзы с Эльдар были крайне далеки от тех глубин, куда мог увести радикализм этого Ордена…
Зейн встал из-за стола. Наваждение почти прошло, но зрительного контакта с Абигейл он старался избегать.