Ожидая результатов сбора сведений, напряженная словно струна Сильвия стояла подле возящегося с инфопанелью бойца и взволнованно постукивала ногой по полу, ежеминутно то поправляя непроизвольным жестом волосы, то заглядывая солдату через плечо. Она понимала, что это несколько неприлично, но, по крайней мере, у нее хватало такта не торопить его преждевременными вопросами об успехах. На поболтать имелся непрерывно транслирующий разговоры Скотт, хоть как-то разряжающий откровенно нервную обстановку. Сама психолог отделывалась ничего не значащими фразами, направленными скорее на поддержание разговора, чем на реальную заинтересованность: ее сейчас больше волновало долгое молчание третьего члена отряда.
Неожиданно прогремевший взрыв заставил психолога подпрыгнуть, ойкнув от испуга, и в панике оглядеться, выискивая источник шума и пути отхода. Не усмотрев ничего опасного поблизости, женщина шумно выдохнула, пожав плечами и смущенно улыбнувшись. Покраснев от легкого стыда, она развела руками, словно бы молча извиняясь за проявленную панику. Увы, но всем было не до нее: безымянный продолжал колдовать над панелью, а помрачневший Скотти принимал очередную передачу.
На тихий вопрос Сильвии: - Что говорят?, - негр сокрушенно пояснил, что связи беаой и кораблем нет. Мало того: бормановцы предприняли наступление по всем фронтам, и проникшие во дворец освободители оказались в ловушке. Мышеловка почти захлопнулась, и шансов сбежать из нее до подхода злых и голодных кошек было прискорбно мало. Не обнадежил и Третий: никакой информации о Дженне не было, не было и сведений о местах заключения важных персон поблизости. Передав информацию, бойцы замолчали, ожидая решения своего временного командира. Решения Сильвии.
Психолог, хоть и была офицером, не была кадровым военным, и что сейчас следовало сказать или сделать, не знала, и от этого становилось еще горше и противнее. На нее возлагали надежды, а она всех подвела. И, если еще протянет время, не только подведет, но и погубит и их, и саму себя. Последяя оставшаяся в живых из экипажа "Надежды" стояла бледная, как полотно, не в силах вымолвить ни слова. Сердцеибудто бы норовило выпрыгнуть из груди, кровь прилила к вискам, а кончики пальцев задрожали, похолодели в ожидании неизбежного.
Ах, если бы тут был храбрый и надежный Макс, ее благородный единоверец, так нелепо погибший! Если бы тут был рассудительный и находчивый мистер Фрайзер! Если бы рядом с ней был опытный и изобретательный мистер Поллинг! Ахурамазда, да хоть та же безумная и решительная Барреа! Они бы наверняка что-то придумали, они бы стопроцентно нашли выход и спасли бы и себя, и Коулман! А она сама кто!? Непочтительная дочь, неудачливая мобеда, несостоявшаяся жена, неумелый психолог, отвратительный друг, приносящая несчастье женщина и просто испуганная трусиха, не знающая, что предпринять.
А что-тотделать было надо. Думай, Сильвия, думай. Рассуждай, куда диктатор мог заточить важную пленницу, с которой он неверняка не раз говорил. Стань им хоть на секунду. Постарайся понять его мотивы и намерения. Но при этом не забывай, что кругом кипит бой, и сейчас каждый миг на счету. Думай и о том, как спасти себя и тех, кто рядом с тобой.
И ван Эллемеет решается. Говорит голосом сухим, пустым, безэмоциональным. В так ярко выделяющихся на бледном лице глазах - тоска и смертная печаль. Если она хоть в чем-то ошибется - пропадет.
- Выходим подсобными помещениями, стараемся миновать солдат. Ищем черных вход для слуг и все такое, можно даже окно. Нам нужна городская радостанция, чтобы вызвать "Ренессанс", а Дженна... Дженне придется подождать, инче пропвдем и мы, и она. Ищем любую машину. И еще: на базе подчиненных этого вашего Феникса могут держать пленников? Ответите по дороге, а сейчас надо бежать.