Когда капитан Шепард закончил свою полную тактических планов и идей речь, ван Эллемеет степенно кивнула:
- Благодарю, капитан. Ваши пояснения нам очень помогли.
К тому времени, как Макс закончил речь, наконец-то пришел в себя Поллинг - пока что единственный человек из экипажа, кто действительно имел право хоть что-то решать. Возвращению этого человека в мир живых Сильвия была действительно счастлива: за время полета офицер безопасности корабля показался ей мужчиной разумным и рассчетливым, логичным и рассудительным, взвешивающим каждое свое слово. Он казался эдаким старшим братом: временами суровым, но неизмеримо справедливым и заботливым.
И обращенные к нему слова психолога были на сей раз абсолютно искренны:
- Капитан Поллинг! Фрэнк! Рада, что вы вернулись к нам.
Поинтересовавшись состоянием капитана и получив ответ, что оно не стабильно, безопасник поблагодарил повстанцев за спасение и, к вящему удивлению ван Эллемеет, поднялся и подошел к Барреа, поздоровавшись с ней рукопожатием чуть более долгим, чем велят правила приличия.
В глазах неотрывно наблюдавшей эту сцену Сильвии плеснулось темное пламя раздражения: кажется, она ошибалась в Поллинге. При виде этой мятежной красотки Барреа, ставшей внезапно такой женственной и хрупкой, капитан, по-видимому, сразу потерял голову, и был готов сразу удовлетворить любую просьбу харизматичной девушки.
Весь этот мерзкий слащавый водевильчик, вся эта сцена, достойная любовных романов, психологу резко не нравилась - просто, интуитивно, по факту. Ван Эллемеет твердо поняла, что пора брать инициативу в свои руки, пока мужчина не испортил все дело.
Но прежде чем Сильвия решилась начать свою речь, слово взял так долго ждавший этого момента Мерк. Хоть и общающийся с гостями с некоторым снисхождением, мужчина был все-таки вежлив и корректен, а главное - точен в формулировках и описаниях. И, по-видимому, был одним из немногих, кто знал, как общаться в приличном обществе, что было, несомненно, ему только в плюс.
Но вот с некоторыми высказанными сентенциями Сильвия согласиться не могла - мужчина, конечно, умело подтасовывал факты в свою пользу, но и сама психолог была не из тех, кого легко провести. Спокойно дождавшись окончания монолога одного из немногих присутствующих здесь воспитанных людей, впн Эллемеет ответила, чуть улыбнувшись и понимающе кивнув собеседнику:
- Господин Мерк, мы премного благодарны Вам подробную и точную диспозицию ситуации, равно как и за описание потенциальных затруднений, которые можем испытать мы в частности и Элкор в целом.
Но, увы, я не могу согласиться с Вами, что наше положение несколько более удручающе, чем у Сопротивления. Что можем потерять мы? Жизнь - и все. Что можете потерять вы? Идею - а это конец всему. Погибшим достанется посмертие, а смерть Идеи навек погрузит Элкор в рабство.
Я думаю, что не будет преувеличением, если я скажу, что капитан Фрайзер, буде он в здравии и твердом сознании, весьма озаботился бы своевременным спасением попавших в плен членов экипажа, равно как и восстановлением попранной справедливости.
Ежели Вы не ошибаетесь, то увы - время работает против нас всех, и мы не имеем возможности дождаться, когда господин Фрайзер окажется в состоянии принять решение. Я готова принять на себя ответственность в принятии решения об оказании поддержки Сопротивлению - и тут, как я услышала, со мной согласны господа Поллинг и Шепард.
Перед следующей фразой Сильвия сделала краткую паузу, собираясь с духом. Будет правильно, если она заронит в эти мятежные души искру Божественного Пламени - но делать это надо крайне осторожно, дабы не вызвать негатива у неверующих. Вдохновенным, тихим голосом ван Эллемеет продолжила говорить. В этот миг она словно бы преобразилась - ушла сухость и деловитость из речи, в глазах воссияла фанатичная убежденность, движения рук ставшие плавными и медлительными, стали напоминать некий сакральный танец:
- Кроме того, меня ведет по жизни Огонь Души, что незримо освещает мне путь и помогает в трудную минуту. Помочь Вам, отринув мирские заботы, есть шаг на дорогу чистых помыслов и высшей справедливости. Спасти друзей своих - в высшей степени благо. И знаю я, что с именем того, кто превыше всех нас, мы решительной рукой раздавим горло имперской гадины, восстановив попранную и утраченную правду.
В замен я смиренно бы попросила о малости - позволить мне после победы над нечестивцами принести сюда слово Заратустры - как в виде речи по общепланетной передаче, так и в виде слова печатного - дабы открыть Элкору свет бехтин, свет Ахурамазды.
Ведь что есть империя Бормана, как не царство Ормузда? Ложь, жестокость и безверие - три столпа, на коих покоются эти обители слепой злобы. Мы своими глазами видели дэвов, и осознали, что слуги императора ничем не лучше их.
Я лишь мобеда, а не воительница, и не могу решить, как нам лучше приступить к осуществлению нашего правого дела - на это есть те, кто более умел и опытен. Но вера моя крепка, и я готова сама, ажимая оружие в руках, сделать все, дабы благородные борта "Ренессанса" стали кинжалом, приставленным к горлу лже-Императора.