Девочка?
Дженна вспыхнула, ощущая горячий румянец на щеках - бесспорно оживляющий её слишком бледное от побочных эффектов снотворного лицо. Отравившая кровь злость, растекающаяся по венам, в этот раз имела примесь оказавшегося совершенно не к месту веселья. Губы искривились в саркастической ухмылке.
Девочка. Какая она ему девочка?.. В другой момент такое обращение могло ей понравится, но явно не в данной ситуации - и не из уст этого мерзкого старикашки. В таком случае, ей стоит называть его дедушкой. Или папочкой?..
Наверное, больше всего ей не понравился его тон. Нотки превосходства чувствовались в голосе учёного. Ему, очевидно, нравилось ощущать себя выше по положению, чем стоящая перед ним девушка – практически обнажённая, в едва прикрывающей тело тряпке и даже без обуви. Удивительным оказалось то, что ему, в сущности, было плевать именно на этот фактор – никаких похотливых взглядов, гадких улыбочек. Конечно, с какой-то стороны, это безусловно радовало. Ибо последующие слова не оставляли сомнений в том, что никуда её отпускать не собираются. Ведь у неё нет никаких прав – как оказалось.
- …Но твоя дерзость мне нравится, Дженна. Я даже отвечу на пару вопросов.
Какие вопросы?! Выпусти меня отсюда. Я вовсе не желаю тебя слушать – я хочу на свободу!..
Растущий гнев разрывал изнутри, высоко вздымалась грудь от частого дыхания. Она стояла в позе, скрестив руки на груди, и наблюдала, как старик поднимается с места и смеётся каким-то своим мыслям. Неприятный смех.
Он оказался на голову выше и вовсе не таким уж сухим и немощным. Старик был ещё в форме, чувствовалось, что не так давно он состоял на военной службе. Вполне возможно, состоит и по сей день – эти странные наблюдения, что велись внутри огромных стеклянных помещений, могли финансироваться никем иным, как правительством. В этом случае… её проблема становилась серьёзнее.
Он начал расхаживать по кабинету и читать ей лекцию сомнительного содержания. Представь, что бы было… если бы «не»… Дженна так и видела его в какой-нибудь аудитории, посреди десятков слушателей, которым подобные темы могли быть интересны. Но они совершенно определённо не были интересны ей.
Однако девушка прислушалась. Попыталась понять, к чему он ведёт. Где-то на середине монолога отчётливо поняла, что основой его замысла является прогресс. Прогресс – двигатель науки… Да-да, знаю. Не зря столько лет в Академии просидела. Но для чего ты это мне рассказываешь?..
Промелькнула мысль, что ему это просто нравится. Что-то втолковывать.
…Учёный остановился возле неё. Взгляд Эйзенхауэра приковался к лицу девушки, словно в ожидании какой-либо реакции, но, по-видимому, не обнаружив искомого, старик замолчал. Дженна ощутила сильный запах отнюдь не самых изысканных духов.
Его дальнейшие слова заставили её застыть в напряжении.
Ты здесь – ради науки. Ты – подопытный материал. Ты будешь участвовать в некоем проекте под названием «Лазарь», которое, в общем-то, тоже пока ни о чём не говорит… Но, чёрт побери, уже намекает, что в стенах этих лабораторий тебя ожидают не самые приятные процедуры.
Застывшая на губах улыбка пугала. Во взгляде блуждало нечто такое… словно перед собой он видел цель, достижение которой было столь желанно и близко. Определённая мания. Отражение безрассудства, с которым многие учёные пускаются на самые отчаянные эксперименты.
Теперь представить себя на одном из стоящих в зале столов было, как минимум, проще.
Дженна ещё не до конца справилась с родившимся в душе смятением и колючим страхом, когда в кабинете появилось новое действующее лицо. Конечно же, доселе ей совершенно незнакомое.
Старик назвал его Лео. Короткие белые волосы, подкаченное тело, юность – и всё бы хорошо, только взгляд какой-то пустой. Отсутствующий. Лео вошёл, совершенно не обратив на присутствующую девушку никакого внимания. Зато Дженна успела осмотреть его с ног до головы, отмечая, насколько плотно сидит на нём эта странная форма. По крайней мере, смотрится она точно неплохо. В другое время Коулман обязательно бы отпустила комментарий на сей счёт, но сейчас благоразумно промолчала.
Старик вновь заговорил. Некоторые его фразы загнали девушку в тупик. Несмотря на то, что он явно считал её своим будущим материалом для исследований, в данный момент относился к ней как к обычному человеку, посетителю. Какое лицемерие. Ей стало до боли обидно. За то, что, лишив свободы, ещё и издевался, намекая на потерянные возможности цивилизованного общества… Я всего лишь подопытная, старик, верно? К чему эти чёртовы формальности…
Короткий, практически односторонний разговор о «Ренессансе». Сердце забилось чаще, судорожно сокращаясь. В очередной раз подозрения подтвердились. И чем им так приглянулся линкор с Земли?..
Ответ ей дали тут же. Информация. Им нужна была информация.
Интересного плана вопрос, вполне логичный, родился в её голове – сколько же лет они просуществовали без связи с Землёй, если ничего о событиях в остальных мирах не знают?..
Но, честно говоря, ей было всё равно. Перед глазами встали лица её команды и спасённых с «Надежды» людей. В данную минуту она переживала за их жизни больше, чем за линкор и какую-то там информацию.
Борман. Кто-то по фамилии Борман стоит во главе этой дьявольской махинации. По крайней мере, выше Эйзенхауэра в иерархии точно.
Мысли стремительно менялись, рождались в голове новые ассоциации и умозаключения, - но старик прервал этот процесс, предложив прогулку. Конечно, экскурсия была в любом случае предпочтительнее, чем названные ранее «средства».
Лео шёл с ними, и его роль до сих пор была не ясна. Для чего солдату необходимо присутствовать рядом? Неужели Эйзенхауэр боится, что не справится с какой-то девчонкой?..
Последними фразами Отто уже обращался непосредственно к ней, и в них чувствовался явный подтекст. Издёвка.
- Вам просто невозможно отказать, - развела руками Дженна, с нажимом произнеся третье слово. – И, может, выдадите мне хотя бы что-то из обуви? Ваш материал примёрзнет к полу от холода, если его не обуть.