Ужас, объявший Сильвию при виде ужасающего дэва, устроившего кровавое пиршество на костях ее несчастных спутников, как и полагается ужасу, послужил причиной резкого выброса адреналина, действия которого как раз хватило до полного одержимыми перекрестка. Вид несчастных обитателей надежды, чьи мертвые тела были захвачены злыми духами, вновь подстегнул, позволил женщине получить еще немного запаса нервной бодрости и перепуганной активности, достаточных как раз для того, чтобы обчистить арсенал и прикрыть отход своих.
Но стоило дверям лифта отрезать психолога от этажа, погруженного в кошмар, как силы покинули ее, и вымотанная женщина, сунув пистолет в карман лабораторного халата, рухнула, где стояла. Помутившимся взглядом ван Эллемеет обвела своих спутников - четыре, их осталось только четыре. Таинственный капитан Фрайзер, несгибаемый Шепард, замершая Беллис, испуганная Элисон. Только четверо. Душу затронуло нехорошее предчуствие - ужели на "Надежде", кроме них, не осталось ни одной живой души? Ужели вторгшиеся на станцию дэвы собрали кровавую жатву в виде всех прочих сотрудников? Ей чертовски не хотелось верить в это, но тихий голос разума настаивал, что уж на шум стрельбы и взрывы гранат оставшиеся в живых обязательно бы прибежали.
Двери лифта распахнулись, и Сильвия, опершись на стену кабины, тяжело поднялась, устало осмотревшись и заняв саое место за спиной капитана Фрайзера. Этаж, на котором оказались они, являл собой разительный контраст с царством Армимана, откуда они только что выбрались: ни кровавых потоков на стенах, ни растерзанных тел, ни следов от стрельбы на стенах коридора.
Эвакуация. Нет, не эвакуация - бегство от непознанной, но от этого еще более страшной угрозы. Мелькнула мысль: раз они спасаются со станции, то надо забрать из квартирки все необходимые вещи: куда же она без них? Как она сможет бросить праведные книги и милые ее сердцу мелочи, как она сможет оставить все это на запятнанной кровью станции? Мелькнула - и пропала. Какие вещи? Какие книги? Жизнь бы спасти: ведь каждая минута на "Надежде", превратившейся в обитель безумных кошмаров, приближает ее к смерти.
Апатично следуя за Фрайзером, Сильвия осознала, что ей жутко хочется курить. Конечно, на станции это было запрещено - за исключением специально отведенных для табакокурения мест, но следить за исполнением этого положения теперь было некому. И вообще, в том положении, что они очутились, бессмысленно думать о следовании уже бесполезным запретам.
Дрожащими пальцами ван Эллемеет извлекла из кармана помятую пачку и зажигалку. Вцепившись в сигарету губами, она несколько раз нервно щелкнула зажигалкой, пока перед ее лицом не возник небольшой язычок пламени.
Наконец, табак начал тлеть, и Сильвия глубоко затянулась сизым дымом, успокаиваясь и приводя в порядок мысли и чувства. Но даже запах никотина был не в состоянии перебить смердение мертвой плоти, которым, казалось она пропиталась, даже вкус табака был не в силах перебить словно вплавившийся в губы вкус горящей плоти.
Нервно поежившись, ван Эллемеет в несколько затяжек докурила, и, выбросив окурок, закурила по-новой. Сейчас сигареты были для нее словно бревно для потерпевшего кораблекрушение - единственным спасением.
Тихим голосом психолог, не поднимая глаз, произнесла:
- У меня остались сигареты... Поделиться?