Омни
(15:20 дня, лейфийская резиденция Коруксов)
Нет, чтение магии здесь бы точно не помогло - эта странная способность рафа позволяла им лишь автоматически читать магические руны, на расшифрование которых иначе уходило время и немалая доля подготовки и усилий. Здесь же не факт что дело было вообще в магии.
Чем дальше шёл разговор, тем более оживлённым становился собеседник, и тем более "рваным" разговор. Упоминание его дочери вызвало целую тираду о порочных нравах молодёжи, из которой Омни уловил, что дочь его собеседника сбежала с лутобоем пять лет назад и даже весточки не подает, неблагодарная, если она конечно же жива, а не валяется где-то мешком костей по вине этого засранца. Тирада о нравах молодёжи сменилась путанным нравоучением о морали и удручающем качестве современных вин, которая в свою очередь грозила вылиться в дикие касательные на тему благородства и положения дел в городе, где правят эти бездушные торгаши и никто не знает цену настоящему благородству, но Омни уже к тому моменту прекрасно понял что его собеседник не может быть отцом Тиберии (которая никуда ни с каким лутобоем не сбегала), и повел разговор иначе.
Где увещеваниями, где сочувственными кивками, где аппелируя к морали, где нажимая, но в конце концов Омни добился того, чтобы дворецкий соблаговолил провести его на второй этаж, коридором со стен которого смотрели портреты разнообразных Коруксов в архаичных одеяниях (практически все как один седые, даже те, кто не был стар), и громче чем надо постучался в одну из дверей.
- Что такое? - Донесся с другой стороны после короткой паузы хорошо поставленный голос, выдающий некоторое раздражение. - Я же велел меня не тревожить.
- Представитель Триумвирата желает Вас видеть, милорд. - Дворецкий скосил на Омни обвиняющий взгляд, всей своей позой указывая что он сам полон негодования насчёт этого презренного вторжения. Его манеры и тон оставались практически безукоризненными несмотря на серьёзную степень интоксикации - спина прямая, голос вежливо-нейтральный.
- Возможно он здесь по поводу вашей посылки с прошлой недели - извините что не могу быть более точным, он невероятно туманен в своих намереньях.
После короткой паузы, тот же голос из-за двери произнёс
- Проси.
Дворецкий открыл перед Омни дверь, и рафа оказался в обширном, но сумрачном и оттого казавшимся меньше кабинете. Несмотря на ясный день за стенами, окна здесь были закрыты, и вокруг полумрак, разбавленный только несколькими неяркими магическими светочами, как если бы у невысокого, абсолютно седого мужчины за столом возле дальней стены, была светобоязнь. Как и во всём остальном особняке здесь чувствовалось время, старое время, которое не могли скрыть краткие жизни обитающих в особняке людей - ни полированный паркет пола, ни брошенный на спинку стула винного цвета камзол, ни разложенные на обширном столе раскрытые книги, некоторые из которых, как подметил Омни, были почему-то прикрыты листами пергамента. Присущие человеческой жизни мелочи - мусорная корзина, полная смятой бумаги, чашка, сдвинутые на край стола разобранные часы, держатель пера в виде свитой в кольца змеи - в другом месте придали бы комнате обитаемый вид, но рафа мимовольно почувствовал себя в музее.
Даже розовый кристалл с заключённой в нем Тиберией казался красным в этом свете.
Дворецкий закрыл за Омни дверь, и Каттул Сигмар Корукс - а это был именно он - откинулся на спинку высокого кресла и, охватив рафа одним взглядом, сдержанным голосом поинтересовался с какой целью и кто наносит ему визит. У него был острый профиль с крючковатым носом, высокими скулами и тонкими, практически бескровными губами, и тёмные в этом свете глаза отчего он сильно напоминал ворона со своего фамильного герба. Сесть Омни он не предложил и руки в приветствии, естественно, не подал.