– ... сдали экзамены. Списки перешедших на следующий курс вывешены. На этом учебный год объявлен законченным. Все свободны. Сухой голос проктора Асанно утонул в поднявшемся шуме возгласов, шаркающих ног и массово отодвигаемых стульев – под золотыми звездами свода огромного мраморного лекториума десятки, если не сотни молодых тел одновременно пришли в движение, словно эти последние слова сломали охвативший всех было паралич. Кто-то рыдал, но плач тонул в рокоте разговоров, похлопываний по плечу и бурных обсуждений планов на лето. Лето! Лето, чей день солнцестояния с его Днем Колоколов ждало буквально за воротами! Лето – теперь свободное ото всех забот, от домашних заданий, и зубрежек, и проектов! Радостный ажиотаж, охвативший студентов – теперь уже прочно и гордо следующекурсников! – был столь интенсивен, что идея пойти отметить сию знаменательную дату родилась почти сразу и разошлась словно круги от брошенного в воду слона. Да, конечно, для многих оплата этого самого следующего курса оставалась большой проблемой, но неминуемый сентябрь сейчас казался каким-то далёким, зыбким призракам, а желание развлечься – вот оно, здесь и сейчас!
- АЙДА В "ДЫРЯВОГО МАГИСТРА"!!! - Гаркнул кто-то, и ему единогласно ответил утвердительный рёв здоровых молодых глоток, сейчас желающих грызть отнюдь не гранит науки и пить отнюдь не воды мудрости. Кто-то со всех ног бросился к выходу, занимать места получше, и стоявшего недалеко от порога Донте вместе с неразлучной Шиолтой закружило, завертело толпой, так что даже верный Лихайе не помог бы, будь он здесь. Работая локтями златоволосая колдунья ещё успела разглядеть в толпе нескольких одноклассников и бледное лицо Халиты, сосредоточенно держащейся за косу. Мимо по толпе "проплыл" знакомый по библиотеке Ферг-Ползун, стараясь во всей этой суматохе удержать одновременно и господина Брюшко, и очки, где-то мелькнул серо-алым пятном Мегрир, а дальше... дальше поток студентов выплеснулся на улицы города, на украшенные ко Дню Колоколов улицы, к солнцу, простору, вину и веселью, и закружился, завертелся, заискрил брошенными в фонтан медяками и звоном бутылок, праздничным перезвоном, танцами на поручнях Старого Моста и левитированием лавочников на ближайшие фонари, бегством от стражи, и хоровым пением "Тридцати трех демонов в пентаграмме". Буйное празднование продожалось до вечера, продолжалось до ночи, перехлестнуло за третью стражу и затем кто-то расцветил темное небо причудливыми фейерверками, и кто-то призвал призрачных нимф исполнять танец живота на потертых столах "Дрына", и кто-то начал нетрезво читать стихи, и где-то завязался сокровенный спор о смысле жизни, и ни один студент не остался в стороне, похваченный этой шальной, привольной волной празднования...
....
....
....
Пробуждение было куда как менее приятным.
...Шиолта проснулась от того, что чей-то локоть неприятно врезался ей под рёбра. Протерев слипающие очи и ощущая чудовищную сухость во рту, волшебница подняла гудящую голову и попыталась сообразить что значат эти желтые и серые пятна перед глазами. Постепенно проморгавшись и повертев головой, колдунья установила три следующих вещи
1) рядом с ней мирно посапывает симпатичный светловолосый калдири и локоть под ребрами принадлежит ему
и
2) она и симпатичный калдири валяются на жестких каменных лежанках в каком-то подземном узилище. Как она знает что это узилище? Окон не видно, вокруг холодные каменные стены, и между ней с калдири и лестницей вверх, что смутно виднеется вдали есть целых две решетки – одна поперёк их камеры, типа дверь, и одна чуть дальше, через весь коридор. Шиолта смутно понимала что чем-то ей место знакомо, но мерцающий свет факелов бил по мозгам не хуже патриотической лекции магистра Ульфа Аттри, и вот так с нахрапа мозаика смысла в упор не складывалась
и
3) она вспомнила что калдири зовут Кайдир (ура!), и она с Кайдиром оба одеты (ура?), и вокруг на других каменных лежанках валяются около треть-дюжины столь же одетых тел со следами неотвратимого как Судный День тяжелого пробуждения на лицах. Вот весельчак-Невер, Ха..Халита, да, это Халита, и Мегрир тоже тут, и даже Ферг здесь, а вот этот режущий звук, что трубным раскатом бьёт по её чувствительным ушам, так это Донте похрапывает, раскинувшись на своей лежанке словно выброшенная на берег морская звезда и почти съехав через край, прямо на холодный каменный пол. Сидящая на голове Донте сова тихо ухнула и посмотрела на Шиолту ярко-желтыми глазами в которых читалось страдание.
От движения Шиолты по одетым телам прошло движение, сродни тому как домино падают один за другим, вот только тут процесс происходил обратный – один за другим похмельные студенческие тела разлепляли очи, поднимали головы и пытались сообразить где они находятся. На столь знакомые некоторым камеры в Хладном Мосту это не походило, но также и что-то знакомое было в воздухе, помимо винных дыханий, что-то привычное в мерцании факела в коридоре, что-то, что давало предположить что их не занесло в мир демонов и не бросило в легендарные Катакомбы Отчаянья, где в километрах под землей томились своенравные узники богов. Нет, за первой решёткой двери начинался вполне человеческих пропорций коридор, перегороженный второй (упомянутой выше) решеткой, за которой второй решеткой виднелся стол, стул, и на стуле – некто в доспехах и зеленой с белым табарде лейфийской стражи. Этот некто сидел, скрестив на груди руки и свесив голову туда же на грудь, так что шлем-салатница рядового съехала на нос, не давая рассмотреть лицо очевидно спящего стража порядка. Два факела по обе стороны винтовой лестницы за его спиной озаряли помещение достаточно ярко чтобы рассмотреть всю его скудную обстановку, коридор-решетки-стражника-каменные лежаки-сотоварищей включительно. Ну, может быть исключая соседнюю камеру, которая по толщине коридора предполагась существовать слева и которую так просто было не разглядеть.
(художественное изображение; disregard the label)
(план местности)