Я всегда удивлялся крепком сну своего маленького хозяина. Он всегда полностью доверял мне, полностью доверял моему слуху и нюху и отрубался, как медведь в спячке. Разбудить его в этот момент, что удивительно, мог лишь я. Словно у нас с ним была связь, которую он прекрасно чувствовал. Стоило мне заволноваться, легонько толкнуть его носом и Гаррош вскакивал, как на пожаре. Но если бы на него упала ветка, то гоблин скорее бы просто перевернулся на другой бок, бормоча что-то под нос.
Я видел, что ему снилось что-то страшное. Он чаще, чем обычно бормотал, все время вертелся, словно чувствуя себя не в своей тарелке, хоть и это не было связано с условиями: мы с Гаррошом давно привыкли ко сну на земле, камнях, песке и прочим неприятным природным "постелям". Я уже хотел будить его, избавляя от ужасов ночи, но похоже что сон его жуткий кончился. Гаррош успокоился и засунув палец в рот тихо посапывал.
Он многим казался злобным, кому-то заискивающим, кому-то мстительным. А я его знал, как любящего поговорить ребенка, что с очень трепетной заботой относился ко мне. Животных Гаррош любил явно больше, чем соотечественников и людей.
Не спал уже и злобный орк, разбуженный видимо тоже кошмаром. Да и Каракут, заснувшая на посту, резко проснулась.
Я хотел было подойти к ней, посидеть рядом, посмотреть за ее поведением, характером, но оставлять спящего Гарроша рядом с Торагарром боялся. Мы, собаки, чувствуем много аспектов поведения. Страх, любовь. Ненависть. И эти двое прямо таки излучали ненависть, когда сталкивались друг с другом. Оба не преминут убить друг друга, как только появится возможность.
Я остался рядом. Я- охранник, нянька этого зеленокожего и потому пост покидать свой не собираюсь.
Но взгляд я свой направил на Каракут, чуть наклонив морду, внимательно смотря ей в глаза. Мне хотелось знать, на что она способна, знать какое поведение ей характерно.
Мне хотелось изучить нашего нового лидера.
Странный я, наверное, пес.