Едва рыцарь в шипастом доспехе заговорил, Тринмераль тут же замер как вкопанный и уставился на него, словно узнал в нем своего злейшего врага. Нет, не слова с угрозами и не предупреждающий жест говорившего остановили его – на них эладрин даже не обратил внимания – это сделали язык, манера говорить и держаться фигуры, в сочетании с окружавшими ее хаотичными силами, в которых безошибочно чувствовался огненный след Ада. Олариан знал лишь один вид существ, ужасным образом сочетавших в себе неповторимую красоту и грацию народа фей с отвратительной демонической кровью обитателей Девяти Кругов Ада танар'ри, и не сомневался, что сейчас видит перед собой одного из них.
– Фей'ри... – с отвращением прошептал Трин и клинок в его руке, все еще смотрящий в пол, отозвался еле слышным гулким жужжанием, будто демонстрируя заряженность и готовность по одному только желанию владельца вступить в бой и обрушить на ненавистного врага всю свою мощь.
– Нет у него никаких прав здесь, кроме права умереть, – не сводя взгляда с горящих глаз рыцаря, певец меча вдруг попытался прислушаться как к своей внутренней силе, так и к звукам извне. У этого, славящегося своим коварством существа могли быть союзники, без труда способные спрятаться за рядами книжных полок, и эладрин не преминул предупредить об этом товарищей (шепотом, конечно же). – И осторожно, он может быть не один...