Всё вело к этому, и как можно было не понять, не заметить! При упоминании жуткой фамилии Виктор почти что раскат грома услышал, даже на небо потянуло кинуть взгляд, а может страх толкнул, страх перед в какой-то миг потерявшими всё своё дружелюбие глазами Молчанова.
Совсем не таким его запомнил Коробецкий, но именно таким описывало таинственного псевдо-масона (а на самом деле ещё кого поопаснее) письмо Ефима, которому его беззаботный друг не придал должного значения. Не успел придать. Или даже... придал, но не то?
- А вам, верно, Платонов уже невесть что наплёл, что мы ограбили и его и друга нашего общего, Илью Авдиевича, что сбежали...
Экс-чиновник осёкся. Восприняв собеседника за подельника подлеца-Платонова, он на краткий момент разжёг в сердце пламя праведного возмущения, но оно едва ли осветило главный вопрос: "а откуда Платонов с Молчановым могут знать друг друга?". Тут пахло чем-то совсем иным, и Коробецкому вдруг вспомнились слова Шнейдера про возможную связь красного ЧК и Соколова младшего.
"Не может быть!"
Поражённый и не знающий уже которому из своих подозрений доверять, и не лучше ли хладнокровно связать факты с реальностью, Виктор повернулся к племяннице и растерянно произнёс:
- Беата, а я сейчас подумал... останься, пожалуйста, в самом деле, ну что мы с Иваном Игнатьевичем, сами не договоримся что ли? У меня к тебе другая важная просьба будет, уважь дядюшку, будь ласка.
К концу обращения Коробецкий уже звучал уверенней, а взгляд его наконец сфокусировался. Нельзя было втравливать в это Беату. Оставив визави в стороне, он вернулся к девушке и тихо, почти что Молчановским шёпотом, добавил:
- Он Платонова знает, Беата: всё ещё серьёзней чем мы думали. Об этом должен узнать Барташов. Хотя бы ради второго шанса, на случай если меня...
Виктор Алексеевич нервно сглотнул, но поспешил не дать себя перебить.
- Пошли Ефиму Антоновичу телеграмму, а лучше протелефонируй, вдруг застанешь. Предупреди, что, возможно, Шнейдер, ээ-это наш общий знакомый, я тебе о нём не рассказывал, как и о Платонове, прости, но тут не важно... может быть Шнейдер был прав насчёт природы Соколова Александра, так и протелеграфируй, Ефим поймёт. И ты пойми, эти люди пока что не знают ничего про Англию и прочее. Я сделаю вид, что испуган, мне и стараться не придётся, кхе-хех... что придётся, так это икону продать, иначе не поверят. А ты собери все вещи, особенно несессер Соколова, вот ключ от моей комнаты, подготовься к переезду. Не спорь, прошу тебя. Помни, пока ты в стороне и в безопасности, ты и меня спасти можешь, имена, места, номера - полиция. Потому не прощаюсь. Верю в тебя, люблю тебя, с Богом.
Поцеловав племянницу напоследок, побледневший экс-чиновник решительно распахнул дверцу машины своего честного и благородного похитителя.