— Читал, читал, а как же, — добродушно откликнулся Иван Игнатьевич. — Чушь не собачья даже, кошачья! Писаки-понаписаки… — махнул он рукой. — Только мы не журналисты, мы, так сказать, о своём, о денежном. Гонорарчики, тиражики… Вы же, если имеете честь с Александ-Ильичом быть знакомым, видели его и батюшки его брошюрки?
Никаких брошюрок Александра Ильича Коробецкий, конечно, не знал. Илья Авдиевич же во времена, когда Виктор Алексеевич был с ним знаком в Берлине, работал в газете и, конечно, что-то писал и, возможно, даже публиковал; но тогда, во времена гиперинфляции, напечатать книжку в Берлине стоило гроши: бессчётное количество русских издательств и газет наоткрывалось тогда, печатая всё, от Пушкина до последнего поэтишки, блоком воющего на Неву. Что там именно Илья Авдиевич писал, Коробецкий не интересовался — хватало своих забот.