- З-знаете что, коспода, - поражённо прошептал Виктор Алексеевич, когда Шнейдер вдруг табуретом Платонова огрел, а одолевший своего противника с помощью юнги Ефим стал контрастно со всем окружающим активные признаки жизни проявлять, - знаете что, это уже никак невозможно.
И прямо как был в тапочках, так на стол подле висельника и полез, сперва с коленями забрался, едва обратно не сверзнувшись, а после на едва гнущихся ногах распрямился и начал в верёвке разбираться, на которой Илья Авдиевич болтался.
Ни ножа не было у Коробецкого, ни даже мало-мальски достойного контроля над собственными пальцами, но всё одно казалось ему, что стал он чуть дальше от того ужаса, что на полу творился, а от того уже легче на душе. Даже не смотря на то, что вот она, смерть, в лицо смотрит.
Виктор Алексеевич пробормотал рассеянно "простите, Илья Авдиевич" и прокрутил мертвеца вокруг своей оси, чтобы к себе спиной его повернуть.