Какими бы долгими не были странствия, рано или поздно они, как и все под светом Астрономикона, имеют свойство заканчиваться. Темные стены тоннелей, мрачные провалы неосвещенных боковых ходов, бесконечные змеи трубопроводов остались, наконец, позади. Из светлой, резко очерченной рамки выхода на поверхность на аколитов словно девятым валом обрушился поток солнечных лучей, звуков живой природы, запахов уже не подземелья, а трав и растений, обретших свою жизнь под ласковым солнцем этого мира.
И, как бы ни были совершенны окуляры шлема, но от резкого, слепящего света Элеонора остановилась и прикрыла глаза рукой. А разум в это время, словно издеваясь над адептой, подбросил ей забавную ассоциацию: так и они все это время блуждали во тьме неведения, до тех пор, пока, не пройдя сквозь самую непроглядную тьму, они не вышли к нестерпимому свету истины. Вот только смогут ли они пережить то, что им открылось, или яркий поток прозрения вынудит их закрыть глаза навсегда?
Как бы то ни было, но желания остаться во тьме мрачных переходов, полных хаосопоклонников, никто не изъявил, и один за другим служители Святой Инквизиции оставили давно заброшенную подземную вотчину Механикус. Вышедшая из катокомб одной из последних, Элеонора замерла под заботливым сиянием солнца и прикрыла глаза, будто впитывая через могучую броню каждой клеточкой своего тела теплые лучи дневного светила. Она понимала, что это, возможно, ее последние часы жизни, и посему замершая девушка старалась запомнить каждое мновенье, каждый звук этого находящегося на грани смерти мира.
Но надолго выпадать из жизни было нельзя, и аколита, печально помотав головой, устремилась вдогонку своим спутникам. Вскоре они вышли на небольшую площадь, где их уже ожидали Декстер и некий остающийся пока неизвестным мужчина. Спутники Элеоноры тутже налетели на Декстера с разъяснениями, разговорами, уточнениями, приветствиями... Адепте добавить к вышесказонному было нечего, да и, положа руку на сердце, она не хотела присоединяться к этой беседе. Коротко поприветствовав Декстера, молчаливая аколита уже собиралась отойти немного в сторонку, когда незнакомец решил представиться. Оказавшийся аколитом Ксардоса мужчина обладал приятным голосом и, по мнению не слишком сведущей в подобном Элеоноры, замашками опытного бойца.
Воспитание требовало представиться в ответ, и девушка, понимавшая невозможность реверанса в броне, просто легко поклонилась назвавшемуся Александром:
- Элеонора Агата Дессино, адепта лорда Веруса. К вашим услугам, синьор Камерон.