Долгая дорога до склада как венец баснословно тяжкого дня окончательно утомила Элеонору. Будто налитые свинцом ноги делали каждый шаг маленьким подвигом во славу Императора, рюкзак давил на плечи тяжестью каменной глыбы, а пистолет оттягивал пояс так, словно был, как минимум, весом с тяжелый болтер.
Настолько вымотанной, как сейчас, девушка себя давно не чувствовала. Не хотелось ни болтать, ни даже думать. В мозг будто тараном билась одна мысль - отдыхать, отдыхать...
Впрочем, на краю усталого сознания было еще что-то. Загнанной птицей в клетке а глубине разума трепыхался вопрос: как быть с Василом? В тот момент это было, мягко говоря, неожидано и неприятно, но сейчас, по прошествию времени, госпожа Дессино не могла сказать, что это было столь уж отвратно. И, конечно, ей льстило внимание мужественного и непреклонного защитника ее от всех опасностей мира. Усталость мешала ей определиться со своими чувствами, и силой воли адепта заставила себя отложить размышления о происшедшем до более приемлимого момента.
Вяло передвигая ноги, непривычно молчаливая Элеонора шла за Сигизмундом, шаг за шагом приближаясь к складу, где она наконец-то отдохнет. И никакие демоны хаоса, никакие культисты и еретики, никакие бредовые идеи компаньонов не смогут помешать ей выспаться!
Но всему, даже такому бесконечному пути, приходит конец. Она дошла! Ведь, как говориться, viam supervadet vadens! Впервые за время дороги девушка улыбнулась, осозновая, что теперь до благословенного привала осталось недолго.
Мрачная металлическая гермодверь с подтеками ржавчины сейчас казалась девушке столь же благой, как Золотые Врата Терры, и столь же желанной, как храм для паломника. Лишь она отделяла ее от грядущего сна.
Со скрипом открывшись, дверь явила перед ней само пространство склада. Аккуратно разложенные и промаркированные, на полках лежали костюмы химической защиты, стояли неизвестные инструменты и какие-то тубусы, помеченные символом вызрывоопасности. Но основной доли внимания аколиты удостоилось другое - раскладные кровати с матрасами. В другое бы время девушка, поморщившись, отказалась бы от ночлега на таком, с позволения сказать, убожестве, но теперь, после всего, что произошло за день, отдых на них казался верхом блаженства.
Скинув на пол опостылевший рюкзак, девушка подошла к столу, на котором лежала некая бумага. Прочтя ее вслух, Элеонора похолодела: что бы с ними стало, если бы она не уперлась перед лифтом и они бы спустились вниз? Да они бы наверняка уже были мертвы! Уже, казалось, заснувший страх смерти снова поднял уродливую голову и аккуратно каснулся сознания аколиты: Ты понимаешь, что выжила только случайно? А что будет дальше? Сколько раз тебе будет везти?
Поежившись, Элеонора передернула плечами и кинула опасное послание обратно на стол. Очень хотелось позлорадствовать: Я же говорила не идти вниз!, но сил даже на такие простые речи у нее небыло. Оглядевшись и не найдя ни душевой, ни даже самой простой раковины, юная леди опечалилась. Это что же, ей ходить грязной, потной и немытой? Но вариантов не было - только так и никак иначе.
Оглядев своих спутников, Элеонора пришла к выводу, что измучились все - никто не выглядел бодрым и довольным. А это значит, что она в состоянии держаться наравне с сильными мужчинами. Эта мысль вызвала у девушки легкую улыбку.
Двужильный Васил взял на себя инициативу и остался дежурить первым, что дало адепте повод еще раз восхититься своим заступником. Есть не хотелось, а вот гудящие от усталости ноги и отваливающиеся от веса тяжелого рюкзака плечи брали свое: разложив нехитрую кровать и постелив сверху матрас, аколита занялась изготовлением подушки из второго матраса. Сумев-таки положить часть его аккуратно себе под голову (и при этом оставив большую часть матраса на полу), девушка, не снимая комбенизона, рухнула в постель, предварительно убрав лазпистолет под импровизированную подушку. Накрывшись еще одним матрасом для большего тепла и удобства, Элеонора пожелала всем спокойной ночи и закрыла глаза, пробормотав тихую молитву Императору о спокойном сне.
Сказать, что сон женщины был абсолютно безмятежен, значило бы погрешить против истины. Громкие звуки и шорохи выдергивали адепту из дремоты, заставляя ее тянуться к оружию. Впрочем, привыкшая спать очень чутко, бывшая секретарша не сильно боялась не выспаться - столь прерывистый сон был ей привычен.