Она чувствовала, как плавится его мозг, вмурованный в черепную коробку. Ощущала сколь стремительно жизнь покидает это тело.
Для мельтарум жизнь – одна из высших ценностей. Жизнь абсолютно любая. Человек, животное. Их предсмертная агония, их страдания – слишком невыносимы. Чувствуя потоки всего сущего, очень тяжело ненавидеть. Очень трудно скатиться в омут ярости и отчаяния.
И невозможно желать оборвать эти тонкие ниточки.
Стать убийцей? Это может себе позволить только сломленное существо, лишенное души. Псы империи в белых одноглазых масках. Они уже не чувствуют ничего. Не пропускают сквозь себя.
Но она чувствует. Слышит. Видит. Всю его боль и его страх. Бесконечный, всепоглощающий ужас, волной смывающий личность, носившую имя Гайсет. Чувствует и не хочет останавливаться. Зародыш ярости и безумия раскрывает свои лепестки.
Они не сломали ее, нет. Они сделали что-то куда более страшное. Они сделали из нее монстра.
И слезы текут по побелевшему лицу. Только сейчас пришло осознание, что обратной дороги для нее нет. Она уже никогда не станет той добродушной, улыбчивой девушкой, что так смело пыталась защищать жизнь. Она никогда не выберется из этой бездны крови, пепла и боли.
- Как же я ненавижу тебя…
Гайсет уже давно мертв. Он не слышит ее. Не видит своими пустыми глазницами. Остатки его лопнувших глаз клейкой массой стекают по пальцам. Он мертв. Мертв.
А она не может встать, припадая к нему всем телом. Лбом ко лбу прикасаясь. Вглядываясь в кровавое мясо по ту сторону пустых глазниц.
- Я так сильно тебя ненавижу…
Тихо шепчет, наблюдая как капельки слез теряются где-то на дрянном лице. Смешиваются с кровью.
Этот человек отнял у нее так много. А умер столь быстро. Несправедливо.
Когда девушка подняла голову, приходя в себя – со стражей было покончено. Конвой комиссара перебил их всех.
Удивляться сил не было. Искать ответы тоже. Она уже была готова умереть и клочья жизни, что вдруг упали к ее ногам – не имели никакого значения.
Ильва поднялась, шатаясь и скалясь на наставленное оружие. Убрала дрожащими пальцами налипшие на лицо волосы, испачкавшись кровью Гайсета.
Голос бывшего комиссара, назвавшегося Ричардом, пробивался как сквозь пелену. Девушка чувствовала, как сработала защитная система. Скоро здесь будет все кишеть солдатами. И если бы не глупый приказ – пару десятков мельтарум уже размазали бы их по стенкам.
Она не знала, кто эти люди, но они явно были самоубийцами. Лучше бы со скалы прыгнули в таком случае.
Золотые глаза внимательно смотрели на этого человека, что подходил все ближе. Ричард Асхелл. Что-то не давало проникнуть в его голову и для девушки оставалось загадкой кто он такой, откуда взялся и какие преследует цели.
Усмехнулась, когда он сказал, что «не с ними». Еще бы.
Повернулась к златовласому мальчишке, корчившемуся неподалеку.
Помочь?
Улыбка растаяла, а в глазах вспыхнули огоньки безумия. Ильва сделала шаг вперед, забыв, что на нее направлено оружие.
Этот человек просит ее помочь?
Сжала руки в кулаки, стиснув челюсти до хруста.
Что он знает о помощи? Она всю свою жизнь помогала людям. Искала оправдания их безумным поступкам. Доверяла. Верила. А наградой ей послужил Гертрам.
- Помочь?
Собственный хриплый голос уже давно перестал узнаваться.
Боль мальчишки и его страдания не стояли и выеденного яйца для нее.
Золотые глаза вновь посмотрели на мальчишку. Металл. Это больно. А она так слаба.
- Я могу помочь, - слишком резко сказала девушка, проходя мимо этого Ричарда и опускаясь рядом с мальчиком на колени. Ждать пока в нее выстрелят или не выстрелят не было времени. Если хотят убить – пусть убивают.
Да, она могла помочь. Но не ради этого Ричарда. И не ради этого мальчика. Ради себя самой. Сила, что еще гуляет в теле может подпитать ее.
Ильва рукой дотронулась до парня, отбирая его боль. Забирая металл чужой магии из его тела. Чувствуя, как он сливается с ней, впитывается в кожу. Удивительно приятное чувство.
Справившись с чужой магией, девушка более уверенно поднялась на ноги и подошла к клетке с девочкой, опустившись на пол, и обхватив прутья руками по ту сторону.
- Лили…
У тебя такое красивое имя.
- Ты боишься, Лили?
Ты должна быть очень напугана. Смерть, кровь и боль впервые вошли в твою юную жизнь.
- Не бойся.
Бойся меня. Бойся моего существования. Бойся моих глаз. Ты же видела, что я сделала с той свиньей? Ты видела, что я монстр. Монстров нужно бояться.
- Все будет хорошо. Все будет хорошо…
Где-нибудь в другой жизни все будет хорошо, Лили.
Ильва уперлась лбом в решетку, закрывая глаза и сглатывая слезы. Она освободила свои мысли, пытаясь показать девочке образы свободных полей и бездонно-голубого неба. Успокоить ее. Утешить.
И снять заклятие с клетки.