Хлопок по плечу заставил Мурху обернуться, а бодрый голос - скривиться, будто лимона кусок откусил. Новоявленный полководец сам «обходить с фланга» явно не спешил, да и вообще, по всему видать, покидать паровозную кабину не стал бы и за сотню зелёных. А его пламенный призыв следовало понимать, как «Давай, деревенщина, разберись там, чего встал!».
Мурха ненавидел таких типов еще с войны. Тыловых патриотов, горлопанящих о борьбе до последней капли крови, попивая кофей на Бродстрит в Ричмонде, пока тысячи парней гибли под огнем на Потомаке.
В общем, ирландцу невыносимо захотелось перемкнуть небритому по физии. Жаль, были дела поважнее.
Поэтому он ограничился некоей полуразборчивой тирадой, общий смысл которой сводился к старому доброму «ты ковбой, ты и прыгай», выраженному в довольно грубой форме, и вернулся к насущным проблемам.
В этот раз под ноги упал кастет, а в место него в руку легла одна-единственная шашка. Она-то и полетела в сторону ломящейся через второй проём нечисти, с шипением разбрызгивая во все стороны веселые искры.