На перроне Мурху особо по сторонам не пялился. А чего тут высматривать? Голая прерия, нитка железки в две стороны, народец кой-какой. По началу, правда, подумывал, не облегчить ли на кошелёк селезня, уже отиравшегося на платформе, - а что, денег-то оставалось в обрез...
Но очень скоро "приличной публики" изрядно поприбавилось, и от затеи пришлось отказаться.
Ждать долго пришлось, ирландец даже придремал. Проснулся от паравозного гудка. Крякнул досадливо, когда вагонный холуй озвучил цену в десять "олешков", но заплатил - куда деваться, ехать-то надо.
Сильно взгрело то, что хоть монеты слупили со всех одинаково, на том равенство и закончилось. Внутрях вагона пассажиров мигом поделили на светло-коричневых и темно-коричневых. Так ладно еще косого отсадили, но его-то, белого... Вот она, свобода вместе с равенством, за которые ихнего брата-ирландца подряжали воевать что янки, что дикси...
В общем, плюхнулся на скамью Мурху в запале, и был бы не прочь на ком-нибудь выпустить пар. Огляделся сердито.
К китайцу О'Лоркейн цепляться не стал. В отличие от большинства белых, он довольно сносно относился к желтокожему народу. Жалел он этих странных раскосых ребят.
Навидался он их немало по разным странам - на полях, шахтах и стройках, рвущих жилы как каторжане практически за одни харчи. А что делать, если твоя родина нищая и голодная, потравленная дурманным зельем и обложенная неподъемной кабалой, не дает и такого заработка? Вот и расползались узкоглазые по всему свету в поисках лучшей доли. А виной тому кто? Правильно - они. Чертовы англичане, да затолкает Сатана им в задницы раскаленную кочергу!
Короче, очень все это напоминало судьбинушку его собственной многострадальной Эйры.
Нет, конечно же как честный белый католик, Мурху ни в коем случае не ставил китаез в один ряд с ирландцами. Но жалел. Как, угодив в наводнение, пожалел бы разделяющую свою участь собаку, например.
Они, ирландцы, выгребут. Ветераны десятилетней американской бойни вернутся домой, соберутся с силами, и выпинают сасанахов на их проклятый Господом остров. А китайцы - нет. Если ты позволяешь об себя ноги вытирать, куришь опиум, и больше тебе нихера не надо, то рабское ярмо тебе не скинуть...
Короче, не стал Мурху задирать желтого человека. А вот здоровый тип, борзо зыркающий на новых пасажиров, выглядел перспективным. Поймав в очередной раз на себе его взгляд, ирландец повернулся к "клиенту" всем корпусом, уставился, не мигая, на дебильную рожу своим единственным глазом, и рыкнул:
-Чаво?
А рука в это время уже сжимала в кармане кастет. Вот сейчас этот буйвол залупнется, и тут же получит с правой в висок...
Но тот чего-то поскучнел, сделал вид, что не при делах. В окно уставился. То-то же, trusdar...
Несколько разочарованный, но успокоившийся, Мурху откинулся на жесткую спинку вагонной лавки. Выудил из своего баула пузырь картофельной самогонки, и принялся неспеша полуживать, погрузившись в размышления. Под стук колес думалось хорошо.