И из какого же, простите, тухеса вылезают эти зевел шель бен-адам? Все новые и новые поцы появлялись со всех сторон, як черти из табакерки пьяного дяди Мойши, и немедленно пытались творить беспредел. Это практически окружение даже заставило Софью на секундочку задуматься, а не спланированы ли действия врага, но, впрочем, она быстро отмела это предположение: скорее всего, сторожа стягивались на шум выстрелов со всех концов завода. Ну и шуть с ними: ее поддельнички действуют единой шоблой, а нападающие - каждый сам по себе.
Прижавшись к котлу и аккуратненько выглянув за угол, Софочка увидела очередного гайдамака, имевшего мнение, шэ он совсем Бог и решившего порешать хевру из того недоразумения, шэ он крепко сжимал в руках. Лезть под стрельбу очередного хламидника девушка не собиралась, и, звонко выкрикнув охраннику: - Зайин малуах текабель!, - осторожно отшла на пару шагов от края чана, немного приблизившись к другому шмоку, увлеченно шмаляющему по Жару.
За неширокой спиной поддельника-огневика Софья чувствовала себя в определенной безопасности от попыток потыкать в нее из пистолета на расстояние полета пули. Девушка чувствовала, как толчками адреналин поступает в кровь, как губы расцветают в легкой усмешке. Пускай сейчас она танцует на грани жизни и смерти, но именно это и прекрасно! Темное очарование перестрелки, подспудное чувство риска уверенно завоевывали свои права у ставшей привычной осторожности, и барышня Шульц, так сейчас непохожая на знакомую доброй половине Адес шляпницу, весело в голос рассмеялась и крикнула бандиту:
- Врешь, не возьмешь, миздаен ба-тахат!
Вслед за обидными словами Софья послала в шлимазала и пулю: не одно, так другое наверняка поразит бодро палящего гайдамака.
Сейчас, как никогда, Софочке было весело, было радостно ощущать себя в эпицентре эдакого кипеша, когда она, в наряде желтобилетницы, палит по здровым мужикам, зарабатывая себе деньги нетолько бойким язычком, но и верным, хотя и не особо зорким, глазом и твердой рукой. С легкой руки Лисочки и Софочки не так давно мирный и сонный сахарозавод превратился в натуральное поле боя, но ничего плохого мошенница в этом не видела: а шэ ви хочите иначе? Таки в Адес сейчас та маненечко проблем, и каждый делает гелт, как умеет.