Трудной вышла предыдущая ночка, и что-то подсказывало Дженни, что следующая не станет лучше.
Ночной город, на нее, сидящую на переднем сидении в одной длинной натянутой на колени влажной майке произвел больше впечатления, чем разговор Догмана с кем-то, кто должен был забрать ее вещи, по телефону. Пару дней назад она от души вмазала бы любому, кто попробовал бы без спроса сесть на ее мотоцикл или порыться в вещах. Сейчас же Дженнифер будто со стороны наблюдала за тем, как ускользал их ее рук контроль над собственной жизнью, своим пространством и безопасностью. Шаг за шагом она теряла все то, за что боролась и держалась, а проносящиеся мимо отблески неоновых вывесок занимали ее куда больше.
Когда тебе больше нечего терять, ты свободен по-настоящему. И тогда кому-то, кто об этом еще не подозревает, пора начинать боятся.
Возражать и спорить с Догманом не имело смысла. Это она уже уяснила. Скорее всего, спор только ухудшил бы положение. Не говорить же больному ублюдку, что он больной ублюдок, если держит людей в клетках. Так не долго и самой в клетке прописаться. И слизывать кровь с миски как несчастным мальчишка.
Бьюта было по своему жаль. Толи из-за того, что это она прострелила ему ногу. Толи в сравнении с Лаки он выглядел куда симпатичнее, но Дженни предпочла бы увидеть БОМЖа-счастливчика в клетке, если бы у нее был выбор. Но выбора не было. Собачник отлично показал, насколько его волнует ее мнение, и помочь мальчишке сейчас Дженни просто не могла. К тому же, кто знает, что придет в голову Догману через час, или через ночь, и как он использует высказанные ею симпатии.
Собачник не говорил с ней, а она не заговаривала с ним первой, решив, что это самая безопасная модель поведения. Переодевшись в сухую и чистую одежду, Дженни просто завалилась на кровать, но, к сожалению, засопеть носом в стенку, как это сделал Лаки, у нее не получилось, и она просто провалялась на кровати, пока не "отрубилась" с наступлением далекого утра где-то на поверхности.
Утро. Вечер. А был ли день? Пробуждение не было похоже ни на что человеческое. Не было возвращавшихся постепенно ощущений, надоедливых звуков, не было желания подремать еще пять минуточек. Ничего такого. В какой-то момент Дженнифер просто вынырнула из небытия,слегка голодная, и осознала, что все вчерашние события не были дурным сном. Она все еще была глубоко в подвальной берлоге своего сира. Мокрые брюки и майка покрытая подозрительными разводами все еще валялись у кровати, где она их бросила. Догман возился в соседней комнате. Ничего не изменилось. Но что-то редко меняется без нашего активного участия.
Дженни вышла "собачнику", и кивнула в ответ на его приветствие. Если он хотел обходится без слов, то и она это умела. Пакет с кровью, а это был именно он, а не какой ни сок, девушка разорвала зубами, и с наслаждением выпила залпом, как пьют молоко из пакета прямо у холодильника, пренебрегая чашкой и приличиями. Вчера кровь живого человека, такая же живая и горячая, ей понравилась больше. Но и пакет был очень ничего и очень кстати. Джен благодарно кивнула и сказала первую фразу со вчерашнего вечера:
- Таким ты мне нравишься больше. - она смерила Догмана взглядом, показывая, что имеет ввиду его внешний вид, и тихо понадеялась, что дубленку за ночь сожрала мутировавшая моль, - У тебя здесь есть душ?
В душ Дженни хотелось самой.