Многие люди начинают понимать ценность близких только после их смерти. Так произошло и с Дженнифер Эштон, уроженкой местечка Мартен Таун, что в Софтвуде, пригороде Сан Мидоу. Джен потянуло домой сразу после гибели отца. Прежде она мечтала, что вернется в родное захолустье состоявшимся человеком, чуть ли не под звуки фанфар. Но вот, она возвращается такой же оборванкой, какой и была, имея за плечами только годы сожалений, не воплощенных амбиций и неверных решений. И огромную горечь об утрате самого близкого человека, с которым по глупости не общалась уже много лет.
Она проезжала на своем мотоцикле мимо знакомых мест и людей, но никто не узнавал её, принимая за одну из калифорнийских байкеров, облюбовавших эти дороги. Вот, пронеслось мимо единственная в городе забегаловка, где обедают за соседними столами и рейнджеры Сан Мидоу и простые работяги и законченные бандюганы. Дженнифер узнала в здорово поседевшей старушке, вышедшей размять старые кости на крыльцо, владелицу этого места нейтралитета, добродушную миссис Мэг. Возможно, позже Джен вернется сюда и наполнит желудок фирменными блинчиками под банановым соусом и поболтает с миссис Мэг о старых добрых временах, но сейчас ком в горло не лез. Проезжая мимо заправки, она увидела старую школьную подругу, бывшую её бфф*. Общаясь с одним дальнобойщиком, она одарила его улыбкой, обнажив прогнившие от метамфетамина зубы, затем он дал ей что-то в руку и она залезла в кабину его грузовика. Остановив байк около старого родительского дома, Джен сняла шлем, и не заметила, как к ней подошел молодой человек. Он был одет в новую с иголочки полицейскую форму и она с трудом узнала в нем соседского мальчишку, который когда-то так неуклюже подкатывал к ней. Не будучи настроенной на беседу, она быстро отшила его после короткого вежливого диалога и обещала позвонить позднее. Затем отправилась в дом.
Она обошла несколько комнат, вспоминая времена, когда еще не была такой одинокой. Фактически, ничего в доме не изменилось, разве что прибавилось грязи, беспорядка и немытой посуды. Неудивительно - отец уже давно жил без женщины. Когда Джен поднялась на второй этаж и зашла в свою комнату, она словно очутилась в прошлом. Белье на кровати было не застелено в такой же форме, в котором она оставила его в тот день, когда решила переехать в большой город. На стене висели плакаты музыкальных групп её юности. Она вспомнила первую глупую любовь, которую испытывала к одному из популярных в то время бэндсменов. На полу в хаотичном порядке валялись мягкие игрушки, которые ей покупал отец. Её любимый плюшевый мишка раньше по размеру был чуть ли не с половину её самой, но сейчас казался таким маленьким. Она подошла к своему комоду, ностальгично провела рукой по его поверхности и на её ладони оказался многолетний слой пыли. Открыв дверцы, она обнаружила там её детские вещи, те, которые она не взяла с собой когда переезжала. В верхнем ящике были её школьные тетради и дневник выпускного класса, которые она не преминула полистать. Затем она подошла к окну, но не затем, чтобы полюбоваться видом. В стене под окном была небольшая выемка, скрытая за легко отклеиваемым участком обоев. Этой был её тайник, где она содержала коробочку с её тайными вещами. Джен достала коробку, плюхнулась на кровать прямо в одежде и начала изучать свои старые реликвии. Там был её личный дневник, который она вела, как и многие девчонки её возраста. Еще она нашла несколько долларов из её детских накоплений, стеклянный шарик, который нашла в лесу когда была совсем маленькой, валентинку от застенчивого соседского парня, ставшего полицейским, страницу из дневника, на которой были плохие оценки и вызов отца к директору, косяк с марихуаной, открытка из европейской страны, в которой мечтала побывать в детстве и еще мелочей, которые навевали воспоминания. Она изучала содержимое коробки пару часов, когда обнаружила странный листок бумаги. Листок был пуст. Она бы положила его обратно, да забыла о нем, но в мозг впилось воспоминание, когда отец учил её писать невидимыми буквами с помощью воска. Она села за свой стол, за которым некогда делала уроки, взяла карандаш и сделала штриховку. Интуиция не подвела - как она и ожидала на листе вырисовывались буквы. "Если ты читаешь это, то я уже мертв" гласила надпись, при чем на листе оставалось еще много места, а по логике из-за того, что писалась записка с верхнего левого края листа, а не где-то с середины, она просто казалась оборванной и незаконченной. Это крайне заинтересовало девушку.
В последующие дни Дженнифер оставалась в родном городе, ввязавшись в собственное расследование смерти отца. Обстоятельства его гибели казались всё более странными, чем больше она узнавала об этом деле. Она уговорила соседа принести ей копии файлов из полицейского участка, из которых узнала обстоятельства его гибели. Судя по отчету, отец позвонил в полицию посреди ночи и сообщил, что решил прогуляться по лесу и наткнулся на странных личностей, разгружавших фургон. Заметив его, эти незнакомцы напали на него, он применил оружие и застрелил их. Судя по всему, отец звонил из своего дома, поскольку в лесу не ловит мобильная связь и рация работает через раз. Наряд, который послал шериф, прибыл к дому около четырех утра и обнаружил только разводы крови на земле и на дереве около дома. Лесные дороги обыскали, но не нашли ни следа фургона и людей, которых застрелил рейнджер. Позже Дженнифер выклянчила у соседа еще и видеозаписи с камеры на шоссе, ведущего к городу. За это пришлось пообещать свидание и чмокнуть его в щеку на прощание. Многочасовую запись девушка просмотрела несколько раз, пока не убедилась, что под описание, оставленное отцом, и по времени, в которое он должен был там проезжать, подходит только один фургон. Она записала номер автомобиля и рисунок на боку фургона. Это были слабые ниточки, но они навели её Госпиталь имени святого Исидора Севильского.
Джен не имела понятия, как одна из крупнейших больниц в штате могла быть связана с убийством рейнджера в захолустном городке, но след привел её обратно в Сан Мидоу. Несколько вечеров она караулила у выезда с закрытой больничной парковки только для персонала, но терпение воздалось стократно, когда она увидела тот самый фургон. Она следовала за ним от Ховелс до самого Чайнатауна, но когда фургон свернул на улочки, контролируемые бандами, она не рискнула ехать следом посреди ночи.
Вымотанная физически и эмоционально, той ночью она вернулась в свою квартиру в Смолтрайбс. Единственным желанием было грохнуться лицом в подушку и забыться глубоким сном, но приключения только начались, когда она зашла в подъезд. Из под лестничной темноты раздался грозный собачий рык. Обернувшись, она увидела двух потрёпанных доберманов, уставивших на неё свои сочащиеся чернотой глаза-бусины. Они ощетинились, исходили кровавой слюной, глухо рычали на неё и маленькими шажками приближались к девушке. Она инстинктивно потянулась к кобуре, но разумом понимала, что ничего не сможет сделать с этими зверьми. Вспомнив урок отца, что нельзя поворачиваться к животному спиной, она отступала спиной вперед, приготовившись сделать рывок и спрятаться в лифте. Не тут то было, не прошло и двух секунд, как двери со скрежетом раскрылись. Обернувшись, она увидела лощеного пацана лет восемнадцати, в стертых джинсах, кроссах и красной синтетической куртке, который махал ей рукой и подзывал прятаться в лифте. Дженнифер не была дурой и сорвалась с места, кинувшись вверх по лестнице, но на верху первого же пролета её поджидал какой-то вонючий бомжара, попытавшийся изловчиться и поймать девушку, но получил по яйцам и покатился вниз по лестнице с криком "Сука!". Наверху она увидела злые морды еще двух доберманов и выбирая между псами, бомжом и лощеным парнишей она прыгнула в лифт и истерично давила кнопку закрытия дверей. "Хей, успокойся! Всё хорошо!" пытался успокоить её парень. Дженнифер вытащила пистолет, а парень какую-то тряпку. Он резко приложил эту тряпку ей к лицу. Теряя сознание от резкого запаха хлороформа она успела нажать на курок. Сквозь забытье она услышала громкий хлопок и чей-то визг.
Ей снился сон будто кто-то тащит её за руку по грязному палу, она чувствовала запахи, слышала скрипы и приглушенные диалоги. Затем кто-то приложился губами ей к запястью. И снова забытье.
Она проснулась у себя в квартире с жуткой мигренью. Первое, что она обнаружила, это что она прикована наручниками левой рукой к батарее. Второе, что она заметила, это что в её скудно обставленной однокомнатной квартире слишком много гостей. На старом диване сидел мужчина в грязных штанах, берцах и древней дубленке на голое тело, изъеденной молью. Он был среднего телосложения, с внушительным торсом, на котором было довольно много растительности, у него были черные волосы, щетина, перерастающая в бороду и грязные клоки волос. Еще, от него воняло собачатиной. У его ног на твоем ковре развалились четыре добермана и... Два человека. Тот парнишка лежал на полу, свернувшись калачиком, тихонько скулил. Джен заметила, что он держиться рукой за простреленную лодыжку. Вторым был тот, кого ты сперва приняла за бомжа. Этот бородатый угрюмый старик был еще менее ухоженным, чем человек на диване. А человек ли? Дженнифер чувствовала исходящую от него ауру страха, и заметила, как боялись его присутствующие люди и животные. Он был словно комком злобы, само его присутствие означало агрессию, и провоцировало на ответную враждебность, если хватит духу.
Заметив, что Джен очнулась, он взял что-то с дивана и кинул тебе под ноги. Это были два прозрачных пластиковых пакета. На них были нарисованы штрих коды, какие-то данные и символ Госпиталя Святого Исидора. Внутри пакетов была кровь, очевидно для переливания.
- Ты это искала? - Спросил он. Голос его был глухой и рычащий, словно исходящий из утробы.