И тут вошел я с седлом под мышкой, услышавший только последнюю фразу Виранты.
- Согреться? О да, поддерживаю! А есть чем? – повернувшись к ближайшему углу, я нагнулся, чтобы аккуратно бросить на пол тяжеленную упряжь. – Действительно отличная идея, а то после этих обезумевших ребят весь хмель из меня уже давно выдохся…
Руки меня плохо слушались - пальцы окоченели, пока я пытался расседлать Зяпку во дворе. Нет, поначалу я думал так ее оставить, с седлом, посмотрев на мудрое решение Виранты, но Зяпка в последний момент встретилась со мной взглядом.
- Лэнс, - говорила она мне. – Я умираю, Лэнс.
Из ее левого слезящегося глаза текла тоненькая струйка гноя. Одно ухо как-то безвольно повисло, а ресницы были такими длинными и печальными, что мое сердце закололо от тоски.
- Не дай мне умереть с седлом на спине, Лэнс. Я хочу уйти в мир иной свободной. Без упряжи… Спаси меня, Лэнс.
Пришлось несколько задержаться, но зато душа не болела за бедное животное – ему теперь было на пару дюжин фунтов легче.
- Конечно, Уилл мне не раз говорил, что если уж просох, то не ищи удачи снова, но, по-моему, сегодняшний вечер из ряда вон, а посему правилами можно и не пренебречь, - я постарался как-то подвинуть седло так, чтобы оно занимало поменьше места, и, удовлетворившись результатом, наконец, разогнулся и повернулся к присутствующим. – Вы со мной соглас…
Последнее слово у меня застряло в горле.
О да, Лэнс, самое удачное место, чтобы надраться с горя. Дом изнутри напоминал общественный гроб, не иначе. Такой. Как будто мертвецы в нем спали уже лет тридцать-пятьдесят. Что-то в груди или, может быть, в районе кишок грустно заныло при виде всего местного убранства, а ноги даже загудели и попросились на единственный стул.
Занятый, к слову, огромным детиной, что, казалось, способен был закончить страдания Зяпки щелчком по лбу. Хотя у него зачем-то еще при себе был тесак.
- Меня зовут Лэнс, - я сглотнул. – Лэнс, граф Коэнский. Это в Ирландии, а посему… Это еди… единственная комната, да?
Я взглянул умоляюще на Вегу, но выражение ее лица не обнадеживало.
- Зато… зато вместе не так холодно! Как говаривал старина Уильям, сидя задом на костре: «Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз – инеем!».
На мое лицо вернулась веселая улыбка. Если, конечно, она вообще хоть когда-нибудь с него сходила…