Я обернулся только раз. Один-единственный – они уже схватили ее, впились зубами, словно звери, трясли головами, пытаясь выдрать кусок побольше. А она визжала. Истошно вопила…
Бедная.
А я обернулся только один раз.
Сердце обмерло, когда раздался первый ее крик – все о ней забыли. Я не заметил, что она осталась там… Я… я спасал музыканта. Да, я был занят. Я не смог бы спасти и ее. Никак иначе…
Но обернулся я только один раз. Потому что это было дьявольски страшное зрелище. Как они ее жрали! Собаки разрывали пойманную курицу и то с меньшей яростью! Безумие… А она вырывалась, дергалась в последних отчаянных и бесполезных попытках спастись.
Нет, нельзя на такое смотреть – слишком уж…
Я обернулся еще раз. У нее уже кончились силы. Сквозь туман сложно было что-то разобрать – они склонились над ней, жертва почти не сопротивлялась. Теперь можно было кушать… Но она была еще жива. Она стонала от боли.
Господь милосердный…
Но вот фигуры пропали в тумане, и я вернулся к дороге. Мы бодрым шагом торопились за умалишенным, что совсем недавно убил Ганса. И я воспользовался минуткой, чтобы осознать произошедшее, ведя Няпку под уздцы.
Голова мальчика – ее же ведь кто-то отсек. Испанец, да? Это он махал своей шпагой, больше некому. Получается, он меня спас? Вот разочарование, а я уже хотел его окончательно возненавидеть… Но, может, он не так плох? Может, он просто спятил – вот и бросался на всех? Может, стоило… вникнуть?
Впереди раздался тихий звук, который нельзя ни с чем спутать. В мясо втыкали нож только по одной причине. Я содрогнулся – еще одно убийство. Но из разговора стало вдруг все ясно: он пытался ее убить, чтобы попасть в Кьоль. Но не вышло, и теперь это сделала она. Ну да, чего такого… Все правильно. Я бы тоже так поступил.
По шее слабым потоком струилась теплая кровь. Ухо жгло от боли. Я боялся к нему прикасаться – не хотел знать правду. Потом узнаю, еще будет время. И кол надо выдернуть… потом…
Они заговорили почти одновременно: агрессивный безумец, музыкант и леди. Первый хотел убить эту даму, второй – предлагал отдать кусок Ганса ему, а третья тихо-тихо сказала про мир. И оглянулась на меня.
А я-то что?
Мне было тяжело дышать, голова болела и ноги как-то неуверенно себя чувствовали. Меня сильно подташнивало… Получалось, они все здесь были не случайно? Шпажист точно порешал всю свою семью, леди так интересовалась картой, хромой музыкант просил отдать ему Ганса…
Они… все… убийцы?.. И даже леди?! Нет, она вряд ли… она бы…
На лбу выступил холодный пот, меня пробрала дрожь. Во рту вдруг появилась слюна. Очень много. Не меньше пинты.
Дама с Гансом в руке застыла на секунду – что ей делать? Отдавать карту в Кейл?
Раздался громкий, отчетливый щелчок.
Кто-то взвел замок пистолета. И поднял его, целясь в бронированную спину испанца. Я?
- Хватит… - болезненный вдох, неполный, - хватит убивать… Вы что, животные, что ли?..
Пистолет водило ходуном. Тело онемело. Да что со мной? А, понятно.
- Идите вместе в… - успел прошептать я, прежде чем меня скрутило и по горлу ливануло горячее, обжигающее пиво. Обратно, прямо в грязь.