Сломанный. Он сломался. Выбитая челюсть, сломанная шея, зубов жемчужины вперемешку с кровавым сиропом. Мёртв. Девочка. Что она делает? Нож. Вскрыла, как моллюска, чтобы достать драгоценную жемчужину. Не солгала девчонка.
И вдруг этот голос. Он резче молнии, резче скрипа металла в ножнах, громче звона колокола и опаснее топота солдатских сапог. Этот голос маленького ребенка, крошечного, такого наивного. Обернувшийся Гонар стоит, застыл, замер. Душа его, очерненная проклятьем убийцы, рванула в пятки и, кажется, осталась там навеки вечные.
Он убил отца. Не просто мужчину. Чей-то отец. Муж? Сын? Внук?
О нет. Нет-нет-нет..
Только сейчас пришло осознание.
Но нет.. Время еще не пришло. Тебе нельзя кричать, малыш. Ты слишком молод, чтобы дыхание смерти почувствовать за своею спиной.
- Это.. - сглотнув, прошептал большой дядя с круглой спиной, подняв свои громадные руки в успокоительном жесте, - это сон, малыш. Дядя пришёл во сне. Чтобы.. подарить тебе.. монетку. Смотри! Видишь? - Кох сунул руку в карман и достал свою любимую монету - серебрянник, полученный им за первую выполненную работу. Монетка полилась ручейком в его плотных, но ловких руках, между пальцами скользя, словно волшебная.