Просмотр сообщения в игре «Кьоль»

Глава 1
Сила - Волчьи дети


Я помню вкус хлеба. Он преследует меня.
Что-то остается в нашей жизни навсегда, даже когда она меняется так, как мы не могли себе представить. Когда рушатся оковы, которые мы называли – «этика». Когда сгнивают последние ниточки обыденности. Что-то, что удерживало нас. Не позволяло сорваться с цепей, выкованных с самого детства «хорошим» воспитанием. Что-то, что делало нас людьми.
Ломало. Гнобило. Уничтожало. Отнимало свободу.
Свобода.
Значение этого слова начинаешь понимать тогда, когда мыльный пузырь жизни лопается. Свобода быть собой. Свобода творить. Ощущать. Осязать. Впитывать мир, жадно глотая его кровь. Пожирая его плоть. За такую свободу можно заплатить чем угодно. Такая свобода стоит всего. Любой поступок будет оправдан. Любой грех прощен.
Так я думал…
Когда-то очень давно.

Что остается в человеке, когда гибнет человечность? Что таится в нас там… глубоко под покровами лицемерия и прощения? То белесое, вечно-голодное, страждущее существо – оно ли есть настоящим? Дай ему волю. Выпусти его в мир. И посмотри, как оно поглотит все, что было дорого и имело смысл.
Заплати цену.

Я помню вкус хлеба. Этот ни с чем не сравнимый аромат. Большая печь, покрытая несмывающейся сажей. Тепло родного очага. Материнские руки, бережно вынимающие готовое тесто. Хрустящая корочка. Еще теплая. Румяная.
Даже сейчас, когда в мои зубы въелась кровь – я помню этот вкус.

Человек отвратительное существо. Он всегда выживет. Всегда приспособится. Он станет хищником, когда останется один. И будет жертвой среди многих. В его руках мир трещит и лопается. Под его ногой земля истекает кровью.
Я долго искал хоть что-то… хорошее? Доброе? Все это – маски, одетые на кривые зеркала. Доблесть. Честь. Отвага. Самопожертвование. Бессмысленный набор звуков.
И свобода… которая не стоит и гроша.

Я хочу все вернуть. Я хочу забыть. Я хочу…
Господи, помоги мне. Помоги мне. Помоги.
Спаси меня. Не оставляй здесь. Среди тысяч таких же больных и раненых зверей. Отучи мои руки отнимать жизнь. Утоли мой вечный голод. Затупи мои клыки. Забери мою ненависть и ярость. Господи… Я никогда не просил тебя ни о чем. Я никогда не верил в тебя. Только сейчас… только один единственный раз…
Услышь меня. Говори со мной. Помоги мне.
Иначе я не смогу остановиться. Я не смогу прекратить. Я забуду вкус хлеба. Я забуду свое имя. Это все Он сделал со мной. Это все Он…
Господи…
Прошу тебя.
Убей меня.

***
Дождь барабанит по прелым листьям. Стекает в лужи, растворяясь в ненасытной земле. Небо забыло, как выглядит солнце. В небе больше нет света и тепла.
Священники говорят – это бог плачет о тех, кого забрала чума. Священники не объясняют, почему бог позволил чуме их забрать.
Болезнь пришла и это происки дьявола. Ведьмы впустили заразу в города. А бог не причем. бог всемилостив. Он простит и будет оплакивать детей своих. Безучастный и молчаливый, как всегда.
Священники говорят – молитесь и будете спасены. Священники не уточняют, что это будет уже после жизни. Но людям нужно спасение сейчас. Тем, кто гниет живьем в своих теплых кроватях. Тем, чьи пальцы почернели. Чья боль непосильна. Чьи слезы не высыхают.
Кто поможет им?

Лило встала, разминая затекшие ноги. Сырое бревно – не лучшая скамья. Особенно если оно валяется в сердце прогнившего насквозь леса у черта на рогах.
Она подставила дождю свое лицо, часто моргая навстречу темно-серому небу.
- Как же я ненави-и-ижу тебя! Кьоль!
Звонкий голос прорезал чащу злым воплем. С ближайшего дерева испуганно сорвалась разбуженная рябая сова. Лес ответил глухим эхом.
Хмыкнув, девушка опустила голову, закутавшись в плащ. Посмотрела на землю вокруг себя. На помятой, пожухлой траве беспорядочно валялись люди. Шесть человек. Без сознания.
Закусив нижнюю губу, Лило склонилась над одним из них. Потыкала ногой.
- Эй! Может хватит спать?
Не добившись результата, она злобно пихнула его носком под ребра.
- Черт…
Далекий волчий вой заставил ее подскочить. Протяжный. Тоскливый. Не к добру.
- Черт!