Женщина визжала, сгорая в этом пламени. Металась из стороны в сторону, орала, когда начала плавиться ее кожа, словно воск, кричала, пока легкие могли еще дышать этим дымом, и сейчас, я был уверен, она, догорая, жила… жила и страдала, мучилась от невыносимой боли. Рыдала, но слезы беззвучные ее испарялись от жара Преисподней, в которую она угодила…
И я ей не помог.
Нет, просто испугался за себя, за Джима. Все эта чертова двадцать одна…
Я оставил ее там помирать. В одиночестве. Что может быть страшнее смерти в одиночестве?..
Закашлявшись, я перевернулся на спину и окаменел. Из моей груди торчал деревянный кол. Ребра сковало болью, я не смог вдохнуть… Все, Лэнс, это конец. Тебя убила деревяшка. Я задыхался, будучи не в силах шевельнуться. Это смерть… смерть пришла. Все, закончилась эта глупая жизнь, закончился Лэнс.
Прости меня, Джим… Прости…
Я закрыл глаза, не смея вдохнуть. Иной мир ждал меня, и я отнюдь не был уверен, что он был получше этого. Скорее всего, гораздо хуже… И там уже не получится сбежать от этого пламени.
Прощай, свет. Я ухожу во тьму.
…
Судорожный вдох разорвал мою грудь болью. Дьявол! Я снова закашлялся, сгибаясь и понимая, что умереть не получилось. Еще мучаться дольше? Вот нелепость – «Сэр, подождите-с пару минут, Сама Смерть немного запаздывает… Дороги развезло-с с дождя». Я-то уже готов!
Или… или я не умирал?
Открыв глаза, я увидел две прожигающие друг друга взглядом рожи, успевшие мне опротиветь всего лишь за четверть часа. И понял, что нет, я собирался жить дальше… С муками совести, с тяжестью на сердце, что эта девушка погибла от моей трусости. И с бесконечными сомнениями в правильности своего выбора.
«Ужасно. Не, я так не хочу», - подумал я.
И перестал мучиться.
На лицо наплыла легкая улыбка. Эти двое, казалось, вот-вот готовы были друг друга поубивать из-за карты. И не удивительно – один точно был маньяком, тот, нервный, а второй мне казался еще похлеще.
«О да, - подумал я, глядя на его злобную морду. – Такой точно прикончил самого дорогого ему человека. И еще нескольких в этом списке – на всякий случай, для верности».
Снизу раздался мой тихий, сдавленный, шипящий смех. Потому что громко смеяться мне было очень больно.
- Джентельмены, постойте! Прежде чем вы начнете друг другу резать лица, я бы хотел заметить один нюанс. Секунду…
Кряхтя и удивленно моргая от того, сколько мучений могла причинить какая-то щепка в боку, я поднялся с трактирщика и встал по другую сторону Ганса от этих двух маньяков.
- Насколько мне известно, вход в Кейл не ограничен. Если каждый из вас… совершил необходимые приготовления, то и каждый может туда попасть. Мне кажется, вы… аррргх, верблюжий горб мне!.. – я поморщился и ссутулился при очередном вдохе. - Вы можете оба посмотреть карту, срисовать ее, предположим, и разойтись. Без мокрых дел. Фирштейн? Зачем рисковать?
Неожиданно девушка, добавившая свою лепту в мою миротворческую миссию, заострила внимание на горизонте. Я тоже повернулся туда и увидел…
- О, чумной доктор! Леди, Вы думаете о том же, о чем и я? – я хитро улыбнулся фройляйн. - Он же врач! Он может нам помочь!