- Не в моей таверне, Schweine!
Трактирщик взревел, напомнив о своем существовании.
Все это время он мрачно стучал молотком. Стучал, когда дворянин подошел. Начал говорить про какого-то Джона. Опять. Он продолжал стучать. Скрип зубов тонул в стонущем дереве. Дверь накренилась. Казалось, он ее не чинит, а пытается добить. Дворянин начал рассказывать басню. Дурацкую историю о трактирщике. А он продолжал стучать. Мимо прошел испанец-наемник, вернулся за свой столик. Заказал вино. Ганс стучал. Рассказчик все не замолкал. Мюллер занес молоток в очередной раз…
- К… Кьоль?..
Молоток замер, так и не долетев до петли. Дверь жалобно скрипнула. Веко над правым мутным глазом дернулось.
- А ну разойтись! Драные петухи, да вы сегодня пляшете на моих нервах!
Ганс махнул молотком перед носом Рорнака, отгоняя его от дворянина, как обезумевшего пса. Он чудом не попал ему по лбу.
- Я предупреждал! Ни единого слова про чертов город! Иди и пей свой киршвассер! И ты!
Он продолжал размахивать молотком, словно пытаясь отогнать призрака, теперь опасно приблизившись к дворянину.
- Не подходи ко мне! Не говори со мной! Сиди и ешь, пей. Для этого таверны и существуют.
Смачно плюнув на подкошенную дверь, он начал идти к своей стойке. Но на полпути развернулся и злобно повторил:
- Меня зовут Ганс. Не Джон. Меня зовут Ганс Мюллер.
Оказавшись за стойкой, он достал темно-синюю бутылку вина. Подошел к наемнику. Поставил перед ним. Почесал свой увесистый живот.
- Вино. Уважаемый, вы ничего не хотите сказать мне по поводу двери?
Многозначительно кивнув в сторону колыхающейся и нещадно скрипящей деревяшки, он снова почесал свой живот.