Сон шёл плохо. Директор то нырял в зыбкое полузабытьё, перемежающееся галлюцинациями и почти живыми образами происходящих вокруг событий, то выныривал обратно, чтобы обнаружить себя в удобном самолётном кресле, чей комфорт не мог спасти от затёкшей шеи. Большой жидкокристаллический монитор, вывешенный рядом с люком, ведущим в кабину пилотов, демонстрировал на интерактивной карте мира пунктирную траекторию их полёта. «Фалькон» летел над Словакией. Больше ничего не двигалось в полутьме салона. Тяжёлый день и почти сутки без сна сыграли свою роль: вскоре Беккер перебрался в хвостовой отсек-спальню, оставив телохранителей по очереди дремать в креслах. Дополнительные шумоизоляционные прослойки в переборках уменьшали шум двигателей до едва слышимого гудения. Доктор приглушил свет, вытянувшись на кровати. Так он смог отыграть в свою пользу несколько часов, а потом экран оставленного на столе ноутбука ожил, перезвоном мягких колоколов известив о первых приходящих письмах.
В первом из них, пересланном из личного секретариата Ричарда, второй заместитель пресс-секретаря Министерства окружающей среды Японии благодарил компанию за проявленный интерес – в Стране Восходящего Солнца шёл одиннадцатый час утра, разгар рабочего дня. Судя по примечанию мисс Маннифранк, получить информацию частным путём было совершенно невозможно и пришлось задействовать официальные каналы. Мисс Маннифранк, на протяжении долгих лет состоявшая в чине правой руки директора, занималась преимущественно тем, что разгребала атакующую кризисный отдел бумажную бурю. Она была всецело на стороне директора Беккера и хорошо знала, как работают нужные колёсики большой системы. Одно-единственное письмо должно было затеряться в гигантском потоке корреспонденции, проходящем по серверам французского директората «Хирон», и Маннифранк предпочла рискнуть. Щелчком Беккер открыл само письмо:
«С уважением обращаем Ваше внимание, что с любыми интересующими Вас докладами, презентациями и работами Вы можете ознакомиться, оформив бесплатную подписку на официальный вестник 43-ей Международной Конференции по проблемам охраны и улучшения окружающей среды под патронажем МОС Японии, выходящий в виде печатного или электронного приложения к ежеквартальному журналу «Зелёный мир и Япония». Министерс...»
Беккер принялся прокручивать вниз длиннющую стену текста, написанную на таком академически правильном английском, что с Оксфордских часов начинал сыпаться песок древности. Доктор Михаил не врал, рассказывая о любви японцев ко всевозможным официальным извещениям. К счастью, второй заместитель отличился старательностью и на более конструктивном поприще. Вволю поупражнявшись в красноречии, он смилостивился и приложил к письму требуемый журнальный архив с указанием страницы. В архиве с нечеловеческой аккуратностью были упакованы версии 43-его вестника на восемнадцати языках, семь среди которых были азиатскими. Рискуя утонуть в море информации по самым разным вопросам, Беккер откопал секцию, где выступал Михаил Русаков. Его доклад именовался «Вымирание и вынужденная миграция северного морского льва 2007-2014 года: полемика и неочевидная проблематика» и состоял из тридцати страниц. Копия карты, приложенная к печатной версии, не была интерактивной, но содержала то самое указание, которое требовалось директору. В большом масштабе на ней изображалось западное побережье США и Канады – от Аляски до Сан-Диего – где в разной цветовой гамме выделялись этапы распространения того, что доктор Русаков считал болезнью, а его коллеги – естественным процессом. Большая часть береговой линии была залита успокаивающим светло-зелёным цветом, означающим отсутствие тревожных симптомов. Но чем севернее смещался взгляд Беккера, тем мрачнее становились тона. Тревожным жёлтым горел штат Вашингтон. Канада алела розовым цветом грядущей беды. Мрачный малиновый оттенок превращал Аляску едва ли не в эпицентр поражения. Рядом шли цифры, указывавшие сокращение поголовья тюленей в относительном и абсолютном масштабе; прогнозные графики и статистические выкладки, собранные старательным Русаковым аж с начала семидесятых годов. Цифры подтверждали его теорию. Львы или умирали, или перебирались к пока ещё безопасному югу, или уплывали на крайний канадский север. Что-то гнало животных прочь. На приложенных фотографиях были запечатлены целые пляжи, где темнели бездыханные огромные туши в окружении более мелких самок. И, как вишенка на чумном торте, ярко горела незамутнённым красным цветом одна-единственная точка к юго-западу от побережья Аляски. Это был необитаемый скалистый остров, относящийся к гряде Шумагина и территориально принадлежащий США – остров Чернабура. Настолько маленький, что даже во всезнающей Википедии не существовало посвящённой ему отдельной статьи. Фотографии острова со спутников демонстрировали кусок серой каменистой породы, торчащий среди вод на некотором удалении от основной группы островов. Единственной постройкой на нём был серый сарай автоматизированной метеостанции габаритами полтора на три метра. А ещё случайная ссылка сообщала, что с интервалом в 3-4 месяца в 132-километровом ареале вокруг Чернабура фиксируются землетрясения незначительной магнитуды, последнее из которых состоялось в августе 2014 года.
Именно здесь, в глухом северном краю, доктор Русаков всадил красный флаг первого очага эпидемии.