Ричард Беккер помнил ещё тот момент, когда воздушные перелеты вызывали у него приступы тошноты и головокружения, не говоря уже об остром желании покинуть самолет. Началось это более сорока лет назад, недуг давно уже сменился некоего рода апатией к подобного вида путешествия - слишком уж часто за свою жизнь он прибегал к услугам воздушных судов, пожалуй, хватит даже чтобы не один раз обогнуть Землю по экватору, - но он по прежнему помнил то ощущение недуга. Химические процессы в его организме позаботились отчего-то именно об этом, вместо того, чтобы запомнить курс акций "Хирон" в 2001 году. Нет, само собой, профессор Беккер отчетливо понимал как всё это происходит, что сильные эмоции отпечатываются в сознании гораздо лучше всего остального, но...иногда ему хотелось отдаться на волю потока Великой реки под названием Судьба, оставив некоторые вопросы на мистическое Неизведанное и Непознанное...Как например этот Михаил Русаков. Папка с личными данными плюхнулась обратно на столик, а Ричард подпер ладонью подбородок, задумчиво проводя кончиком указательного пальца по чисто выбритой коже. Беккер еще раз повторил про себя непривычное русское имя, будто пробуя его на вкус как дорогой коньяк. Неординарная личность. За свою карьеру чрезвычайного директора в корпорации "Хирон" этот не молодой джентльмен повидал всякого разного и задание:"Завербовать русского ученого", было отнюдь не самым деликатным или самым опасным из них, но нечто внутри мистера Беккера дергало за шнурок тревожного колокольчика - если бы дело не было серьёзным, его бы не отправили на это задание. Размышления директора прервал Луи Амин - нынешний руководитель маленького "отдела" безопасности при мистере Беккере. Ричарду импонировал этот человек, как сотрудник знающий своё дело и подходящий к нему со всей серьезностью.
- Будьте любезны, мсье Амин, - Беккер благодарственно кивнул телохранителю, когда тот поставил бокал с алкоголем. - Мы задержимся в России не больше, чем на одну ночь, я надеюсь, - Российская федерация была той загадочной страной, в которой сложно быть уверенным в чем-либо до конца. Раз уж "Зевс" пересек воздушные границы, значит Ричард Беккер теперь невольный участник этой "игры". А он не любил, когда в уравнении появлялась нежелательная и нестабильная переменная. Ричарду уже приходилось бывать в Москве и Новосибирске, иметь дело с русскими за пределами их родины, при этом мистер Беккер нисколько не считал себя расистом. И хоть, как называют то время местные, "лихие девяностые" остались в прошлом, директор добавил, посмотрев на Луи цепким взглядом. - Мсье Амин, я не планирую влезать в неприятности, но попрошу, чтобы вы ещё раз предупредили своих людей, о бдительности, которую требуется сохранять постоянно, пока мы находимся на территории этой страны. Это всё.
Само собой, Беккер просил о бдительности не из-за того, что скоро они пройдутся по земле медведей, водки и балалайки, но всё из-за того же чувству неведомой тревоги, связанной с делом Русакова. Об этом, правда, Луи Амину знать не обязательно. Оставшись наедине со своими мыслями, Ричард решил отвлечься, ещё раз обратившись к папке с досье Михаила Русакова - время ещё было, дак лучше потратить его с толком. Как обычно бывало, когда профессор Беккер хотел полностью на чем-то сосредоточиться, он забивал трубку. Забить её табаком - привычная рутина на протяжении вот уже многих лет, - заняло не более двадцати секунд и вскоре по салону распространился довольно приятный запах табака. Выпустив сизое облачко дыма, Ричард вновь пробежал глазами по материалам, пытаясь вникнуть в суть прошлых работ Русакова. К бокалу с брютом директор так и не притронулся.